Кратко — три ядра теорий легитимности

Платон $Республика$. Легитимность власти проистекает не из воли большинства, а из соотнесённости власти с понятием справедливости и знанием $правитьдолжны«философы‑цари»,обладающиепознаниемБлага$. Государственная власть оправдана, если способствует гармонии души и общества; смена власти рассматривается как симптом нравственной болезни — революция и демократические страсти — путь к тирании.

Монтескьё $Духзаконов$. Легитимность связана с формой власти, разделением властей и законом как выражением общественного духа; власть должна иметь ограничения и механизмы контроля, чтобы не скатиться в деспотизм. Легитимность — институциональная, процедурная и историко‑социальная: разные общества требуют разных форм правления.

Локк $Дватрактатаоправлении$. Легитимность исходит от природных прав $жизнь,свобода,собственность$ и согласия управляемых: правительство — доверительный институт, созданный для защиты прав; когда оно нарушает этот договор, люди имеют право на сопротивление и даже на смену власти.

Сопоставление по ключевым критериям

Источник легитимности: у Платона — знание/идея Справедливости; у Монтескьё — соответствие структуре общества и балансу властей; у Локка — согласие и естественные права индивида.Основание пределов власти: у Платона — морально‑телосное $правитьвинтересахдуши/полиса$, у Монтескьё — институции и законы, у Локка — договор и естественное право.Право на сопротивление/революцию: Платон — практически отрицательное $революцияпатологична$, Монтескьё — легитимность теряется при концентрации власти и растлении институтов $революцияоправданавкрайнихслучаях$, Локк — прямо предусмотрено $правонасопротивлениепринарушениидоговора$.

Влияние на революционные движения

Французская революция $1789$

Локк: идея природных прав, приватной собственности и права народа на смену тирании стала интеллектуальным ресурсом революционных деклараций. Декларация прав человека и гражданина $1789$ явно перекликается с локаевской лектикой о правах и согласии.Монтескьё: концепция разделения властей и предостережения от деспотизма повлияли на революционные требования конституционности, на формирование законодательных, исполнительных и судебных механизмов в последующих конституциях. Монтескьё давал раму для того, чтобы требовать институциональных ограничений монархии.Платон: прямого положительного влияния на революционные лозунги не было; наоборот, платоновская критика демократий и призыв к правлению философов могли служить интеллектуальной опорой для контрреволюционных и антидемократических аргументов $например,длятех,ктоотвергалмассовуюполитикукакиррациональную$.

Деколонизация $XXвек$

Локк и просвещение в целом: идеи прав личности, самобытности народов и права на самоопределение стали ресурсом антиколониальной риторики. Лидеры деколонизации $Неру,Нкрума,ХоШиМинидр.$ ссылались на универсальные права и право народов на свободу, хотя часто сочетали эти обращения с социалистической экономической программой.Противоречие Локка: его теория собственности и «природного права» в истории нередко оправдывала колонизацию $правона«рациональную»эксплуатацию»$, поэтому наследие Локка двояко — и для колонизаторов, и для колониальных подданных.Монтескьё: вклад в деколонизационную практику менее прямой, но его акцент на институциях и необходимости адаптировать формы правления к «духу народов» повлиял на конституционное строительство новых государств и на аргументы в пользу местных форм управления.Дополнение: важную роль играли и другие интеллектуальные источники $антиколониальнаятеория,национализм,марксизм$ — не только прямые просветительские наследники.

Влияние на современные представления о гражданском неповиновении

Локк как предтеча: локаевский тезис о праве на сопротивление, когда власть нарушает права и договор, стал одним из юридико‑моральных оснований для обоснования нерегулярных форм протеста. Он даёт идеологическую базу для утверждения, что законы теряют легитимность, если они системно нарушают права.Монтескьё — нормативное сдерживание: его акцент на законе и институтах склоняет к тому, чтобы гражданское неповиновение рассматривалось как исключительная мера, оправданная тогда, когда институты сломаны; в практической дискуссии Монтескьё даёт аргументы «за» процедурное возрождение $реформа,конституционныемеханизмы$ вместо спонтанного анархического протеста.Платон — критика неповиновения: платоновская модель подрывает легитимность массового гражданского неповиновения как формы «недостаточно мудрого» или «страстного» действия; в современной аргументации его идеи чаще приводятся против популизма и в пользу экспертного управления.Исторические трансформации: современные движения гражданского неповиновения $Торо,Ганди,МартинЛютерКинг$ опираются меньше на платонические конструкции и больше на моральные/правовые основания, сходные с локаевским: если власть нарушает фундаментальные права/справедливость, у граждан есть моральное право на сознательное, публичное, ненасильственное нарушение закона с готовностью принять наказание, чтобы продемонстрировать её неправоту. Монтескьёвская мысль стимулирует практику поиска институциональных риторик и процедур легитимации после акций.

Критические замечания и нюансы

Интеллектуальное наследие не действует механически: революционеры, деколонизаторы и активисты комбинировали мысли разных авторов и местные традиции; иногда то, что цитировали — было переработано под политические потребности.Локк — двойственный ресурс: оправдание прав и сопротивления для угнетённых, но и оправдание собственности и колониальной экспансии для колонизаторов.Монтескьё даёт «инструментарий» для построения легитимности в постреволюционных конституциях, но он не даёт радикальной мотивации для массового неповиновения.Платон остаётся важным источником аргументов против демократических переворотов и в пользу технократического/элитарного управления — его наследие проявляется в современных дебатах о компетентности власти и рисках «толпы».

Короткий вывод
Платон, Монтескьё и Локк представляют три разные модели легитимности: морально‑экспертную, институционально‑процедурную и индивидуально‑правовую соответственно. Революции и деколонизация черпали главным образом из локаевских и монтескьёвских мотивов $права,договор,разделениевластей,конституционность$, при этом платоновская мысль чаще служила контрреволюционной или технократической критикой массовых движений. Современная практика гражданского неповиновения наследует, прежде всего, локаевско‑традиционные основания $правонасопротивлениепринарушенииправ$ и монтескьёвское понимание институциональной ответственности — сочетание морального требования справедливости и требования восстановления легитимных институтов.