Короткий ответ: да — системы альянсов значительно усилили вероятность превращения локального конфликта в общий европейский (и затем мировый) конфликт, но они не единственная и не детерминирующая причина — ключевую роль сыграли также мобилизационные планы, расчёты и ошибки руководителей.
Обоснование (по пунктам):
1) Характер альянсов и восприятие обязательств
- Тройственный союз ($1879$ Германия—Австро-Венгрия; расширение с Италией) был формально оборонительным; Антанта (франко-русский союз и затем соглашения с Британией $1904$, $1907$) хотя и не была столь жестко формализована, создала ожидание вмешательства и поддержку.
- Важен не только текст договоров, но и политическое восприятие: страны считали себя связанными и боялись оказаться в одиночестве.
2) «Цепная реакция» обязательств и последовательность эскалации (кратко по хронологии)
- Убийство в Сараево $28$ июня $1914$ → австро-венгерский ультиматум $23$ июля $1914$ → объявление войны Сербии $28$ июля $1914$.
- Россия частичная/общая мобилизация в конце июля $1914$ → Германия объявляет мобилизацию и войну России ($1$ августа $1914$) и Франции ($3$ августа $1914$) → нарушение бельгийского нейтралитета и вступление Британии ($4$ августа $1914$).
Эти шаги показывают, как локальный акт привёл к задействованию союзных обязательств.
3) Мобилизационные планы и временные рамки
- Жёсткие графики мобилизации (например, немецкий Шлиффенов план) делали немедленную мобилизацию и наступление предпочтительнее дипломатии — это снижало время для деэскалации и увеличивало шанс ошибочной эскалации.
4) Действия руководителей и «бланкет» (blank cheque)
- Немецкая поддержка Австро-Венгрии (т.н. «бланкет») придала австрийцам решимости жёстко действовать против Сербии; аналогично, обещания поддержки России и Франции формировали ожидания ответных шагов. Решения элит и просчёты усилили эффект альянсов.
5) Ограничения причинной силы альянсов
- Альянсы создали условия для распространения, но не сделали войну полностью предопределённой. Историки указывают на роль выбора политиков, дипломатических ошибок, национализма, империализма и внутренней политики в превращении кризиса в войну. Некоторые альтернативные решения (мобилизация поэтапно, арбитраж, дипломатические уступки) могли бы предотвратить общее столкновение.
Вывод: альянсы не были единственным виновником, но они значительно повысили вероятность и скорость трансформации локального инцидента в широкомасштабную войну за счёт механизма взаимных обязательств, восприятия взаимных угроз, жёстких мобилизационных планов и политических действий, которые вместе породили цепную реакцию эскалации.