Краткий ответ: это был оперативный триггер, но не единственная или сама по себе достаточная причина — глубокие противоречия Европы сделали такую эскалацию вероятной и быстрым образом превратили локальный инцидент в общевоевой конфликт.
Обоснование (сжато):
- Событие и немедленная цепочка: убийство эрцгерцога Франца Фердинанда $28$ июня $1914$ запустило Июльский кризис. В течение нескольких недель последовали ультиматум Австро-Венгрии Сербии ($23$ июля $1914$), объявление войны Австро-Венгрии Сербии ($28$ июля $1914$) и взаимные мобилизации — вплоть до войн Германии с Россией ($1$ августа $1914$) и Францией ($3$ августа $1914$), и вступления Великобритании после вторжения в Бельгию ($4$ августа $1914$). Это показывает: убийство стало непосредственным поводом, начавшим цепную реакцию.
- Структурные причины, которые сделали эскалацию почти неизбежной:
- система взаимных союзов и обязательств (Антанта vs Тройственный союз), создававшая «цепочки» обязательств;
- милитаризация и гонка вооружений + военные планы (например, план, требовавший быстрой мобилизации и удара по Франции), которые сокращали время для дипломатии;
- национализм и балканские конфликты — постоянный источник напряжённости между Австро-Венгрией, Сербией и Россией;
- имперские и экономические противоречия между крупными державами, подрывавшие доверие и склонявшие к кризисной жесткости;
- неэффективная дипломатия и опасная риторика («бланкетная» поддержка Германии Австро-Венгрии — «бланкетная гарантия»).
- Можно ли было избежать войны? Теоретически — да: более сдержанная политика государств, успешная международная медиация или отказ от безусловных мобилизаций могли бы локализовать конфликт. На практике же существовавшие интересы, военные планы и давление общественного мнения сильно снижали шанс мирного разрешения.
Вывод: убийство было триггером (непосредственной поводом), но война стала возможной и вероятной из‑за глубоких системных противоречий Европы и институциональных факторов.