Кратко — у Цветаевой и Мандельштама схожая культурная среда $Серебряныйвек,реакциянакатастрофуXXвека$, но поэтические установки и технические приёмы у них противоположны: у Цветаевой поэзия — акт переживания и самотворчества, у Мандельштама — акт называния, фиксации и сопротивления историческому злу. Ниже — по трём запрошенным параметрам с выводом о том, как это связано с их мировоззрением.

1) Метафорика

Марина Цветаева

Метафоры резкие, индивидуальные, «взрывные», часто синестетические: цвет — звук — осязание переплетены. Образы интимны, телесны, эротичны и вместе с тем мифологизированы $поэт/любовь/домпревращаютсявсимволывнутреннейдрамы$.Часто создаёт не привычные, а неожиданные, личные тропы — не столько «описывает», сколько «созидает» образ. Метафора у неё эмоционально заряжена, выполняет функцию самоутверждения говорящего «я».Много уменьшительных, суффиксальных форм, неологизмов, игр слов — метафора как языковая декламация и экспрессия.

Осип Мандельштам

Метафоры более скульптурны, лаконичны, конденсированы; они чаще отсылают к культурным и историческим слоям $античность,библейскиеикультурныеаллюзии$. Метафорический ряд строится по принципу точного, «веского» соответствия: образ — как ключ к реальности.Метафоры у Мандельштама имеют документальную, памятную функцию: они фиксируют, называют и противопоставляют порядок хаосу времени.Менее «экспрессивные», больше — рефлексивные, плотные, часто иронически-дистанцированные.

2) Синтаксис

Марина Цветаева

Синтаксис пластичен, часто фрагментарен: анаколуфоны, неожиданные инверсии, оборванные предложения, обилие восклицаний и вопросов. Строение фразы подчинено ритму внутреннего голоса, не «правилам» логико-грамматической связности.Энжамбементы, резкие скачки мысли, быстрота переходов — всё подчинено эмоциональному напору и театральности высказывания.Это создаёт эффект непосредственности, катарсиса, «я — перед вами в огне».

Осип Мандельштам

Синтаксис более строг и выдержан: периодические конструкции, сбалансированные ряды, параллелизмы, тщательная расстановка интонационных акцентов. Иногда применяет нарочитую телескопичность, но контролируемую.Сжатость и упорядоченность создают впечатление мыслительной взвешенности: образ складывается не взрывом, а «построением».Синтаксическая дисциплина отражает желание удержать смысл и слово как опору в хаосе эпохи.

3) Звукопись $ритм,рифма,аллитерация,ассонанс$

Марина Цветаева

Звук у неё — инструмент экспрессии: агрессивные согласные, слияния гласных, быстрые интонационные скачки, повторения, внутренние рифмы. Ритм часто свободный, лавинообразный — в пользу эмоционального накала.Использует резкие сибилянты, трели, контраст длинных и коротких слогов, звукоподражание. Рифмовка может быть неожиданной, неровной, «поэтически» свободной.Вокальная образность и музыкальность служат передаче личностной страсти и драматизма.

Осип Мандельштам

Звуковая организация тонкая, камерная, музыкально выверенная: внимание к мелодике фразы, внутренним созвучиям, классическому сонетному ритму $врядестихотворений$.Аллитерация и ассонанс у него работают на создание гармонии и сфокусированной тональности, а не на эмоциональный взрыв. Рифмы точные, метр чаще выдержан.Звук помогает создавать мемориальный, «кумирный» тон — слово как камень $образизсборника«Камень»$.

4) Как это отражает мировоззрение

Цветаева: техника — выражение субъекта, бога-страдания, поэта-мученика. Фрагментарность и экспрессия соответствуют ощущению разрыва, изгнания, страстного поиска себя в мире, где традиционные опоры разрушены. Поэзия у неё — акт самосохранения и самосозидания, средство переживания любви, утраты, времени.Мандельштам: техника — акт свидетельства и сохранения словесного порядка. Лаконичные, плотные образы, синтаксическая дисциплина и культурная метафорика соответствуют этике поэта как хранителя памяти и истины. Его поэзия — ответ на насилие истории через точность названия, через культуру как противовес хаосу.

Короткая синтезирующая формула

Цветаева — «эмоциональная взрывчатка» языка: метафора как личный взрыв, синтаксис — как жест самой личности, звук — как эмоциональная лексика. Мир для неё — поле внутренней борьбы, любви и самоотождествления.Мандельштам — «архитектор слова»: метафора как мемориальный камень, синтаксис — как постройка, звук — как рассчитанная мелодия. Мир для него — исторический и культурный контекст, слово — моральная и эстетическая опора.

Если хотите, могу на основе этой схемы проиллюстрировать различия конкретными строками из известных стихотворений каждого поэта.