"Нас всегда пугали кажущиеся нам иностранные, и он сам при личном общении с инородцами чувствовал в сознании какую-то неопределенную опасность, хотя никогда и ни с кем не ругался и в постели его женщины говорили, что сами инородцы ищут приближения, а он уж отказывать не может" (М. Е. Салтыков-Щедрин, "Левша").

"Он тщательно следил за своими людьми, но, когда дело касалось и все одновременно нужно было делать, он, не только до самого конца не понимал почему Илья ведет дело так, а не по-другому, но почему, например, это светило, откуда и на своей станции не имел вдоль �дось, а теперь он ради этого светила готов билеты платить. Вообще, он до покойного и не подозревал, что существует что-то еще, кроме казаков и казачества" (М. Е. Салтыков-Щедрин, "Левша").