Определите тип предложенных текстов:
А. Надвигается август, спускается вечер, спиной к нам, лицом к закату стоит чёрный лес, смотрит, как высоко над головой в апельсинных морях догорают жидкие алые острова. Вышла первая звезда. Подбирается ночная сырость.
(Т. Толстая)
Б. Говорят про Россию, что она не принадлежит ни к Европе, ни к Азии, что это особый мир. Пусть будет так. Но надо ещё доказать, что человечество, помимо двух своих сторон, определяемых словами – запад и восток, обладает ещё и третьей стороной.
Есть люди, которые умом создают себе сердце, другие – сердцем создают себе ум; последние успевают больше первых, потому что в чувстве гораздо больше разума, чем в разуме чувств.
(П. Чаадаев)
В. Тихая моя родина, ты всё так же не даёшь мне стареть и врачуешь душу своей зелёной тишиной! Но будет ли предел тишине!
Как хитрая лисичка, вильнула хвостом моя тропа и затерялась в траве, а я выхожу не к молодым берёзам, а к белым сказкам моей земли. Омытые июльскими дождями, они стыдливо полощут ветками, приглушая двухнотный, непонятно откуда слышимый голос кукушки: «Ук-ку, ук-ку!» – словно дует кто-то коротко и ритмично в пустую бутылку. И вновь трепетно нарастает берёзовый шелест.
И мне чудится в шелесте берёз укор вечных свидетельниц человеческого горя и радости. Веками роднились с нами эти деревья, дарили нашим предкам скрипучие лапти и жаркую, бездымную лучину, растили пахучие веники, розги, полозья, копили певучесть для пастушьих рожков и мстительную тяжесть дубинам…
(В. И. Белов)
Г. А попробуйте лечь под берёзой на мягкую, прохладную траву, так чтобы только отдельные блики солнца и яркой полдневной синевы процеживались к вам сквозь листву. Чего-чего не нашепчет вам берёза, тихо склонившись к изголовью, каких не нашелестит ласковых слов, чудных сказок, каких не навеет светлых чувств.
Что ж пальма! – под ней и лечь-то нельзя, потому что или вовсе нет никакой травы, или растёт сухая, пыльная, колючая травка. Словно жестяные или фанерные гремят на ветру листья пальмы, и нет в этом громе ни души, ни ласки.
А может, и вся-то красота заморских краёв лишь не уступает и приближается к тихой прелести среднерусского, левитановского, шишкинского, поленовского пейзажа?
Привыкли. Набаловались. Не знаем, чем владеем. Потому и тянет к чёрту на кулички, в так называемую экзотику. А спросите у любого иностранца, он, не задумываясь, скажет, что самая экзотическая страна, несомненно, Россия.
Д. Мне показалось, что справа кто-то смотрит. Я оглянулся. В десяти шагах сидели в траве два выскочивших из ржи зайца. Они сидели спокойно и с юмористическим любопытством глядели на меня. Как будто им было смешно, что и я надеюсь проникнуть в ту тайну, которую они сами и все кругом прекрасно знают. При моём движении зайцы переглянулись и не спеша, несколькими большими, мягкими прыжками, бесшумно отбежали к кустам ракитника; там они снова сели и, шевеля ушами, продолжали поглядывать на меня.
(В. В. Вересаев)
Е. Лебеди стадом летели из холодной стороны в тёплые земли. Они летели через море. Они летели день и ночь, не отдыхая, над водою. На небе был полный месяц, и лебеди далеко внизу под собой видели синеющую воду.
Все лебеди уморились, махая крыльями; но они не останавливались и летели дальше. Впереди летели старые, сильные лебеди, сзади летели те, которые были моложе и слабее.
Один молодой лебедь летел позади всех. Силы его ослабели. Он взмахнул крыльями и не мог лететь дальше. Тогда он, распустив крылья, пошёл вниз. Всё ближе и ближе спускался к воде; а товарищи его всё дальше и дальше белелись в месячном свете.
(Л. Н. Толстой)
Определите тип предложенных текстов:
А. Надвигается август, спускается вечер, спиной к нам, лицом к закату стоит чёрный лес, смотрит, как высоко над головой в апельсинных морях догорают жидкие алые острова. Вышла первая звезда. Подбирается ночная сырость.
(Т. Толстая)
Б. Говорят про Россию, что она не принадлежит ни к Европе, ни к Азии, что это особый мир. Пусть будет так. Но надо ещё доказать, что человечество, помимо двух своих сторон, определяемых словами – запад и восток, обладает ещё и третьей стороной.
Есть люди, которые умом создают себе сердце, другие – сердцем создают себе ум; последние успевают больше первых, потому что в чувстве гораздо больше разума, чем в разуме чувств.
(П. Чаадаев)
В. Тихая моя родина, ты всё так же не даёшь мне стареть и врачуешь душу своей зелёной тишиной! Но будет ли предел тишине!
Как хитрая лисичка, вильнула хвостом моя тропа и затерялась в траве, а я выхожу не к молодым берёзам, а к белым сказкам моей земли. Омытые июльскими дождями, они стыдливо полощут ветками, приглушая двухнотный, непонятно откуда слышимый голос кукушки: «Ук-ку, ук-ку!» – словно дует кто-то коротко и ритмично в пустую бутылку. И вновь трепетно нарастает берёзовый шелест.
И мне чудится в шелесте берёз укор вечных свидетельниц человеческого горя и радости. Веками роднились с нами эти деревья, дарили нашим предкам скрипучие лапти и жаркую, бездымную лучину, растили пахучие веники, розги, полозья, копили певучесть для пастушьих рожков и мстительную тяжесть дубинам…
(В. И. Белов)
Г. А попробуйте лечь под берёзой на мягкую, прохладную траву, так чтобы только отдельные блики солнца и яркой полдневной синевы процеживались к вам сквозь листву. Чего-чего не нашепчет вам берёза, тихо склонившись к изголовью, каких не нашелестит ласковых слов, чудных сказок, каких не навеет светлых чувств.
Что ж пальма! – под ней и лечь-то нельзя, потому что или вовсе нет никакой травы, или растёт сухая, пыльная, колючая травка. Словно жестяные или фанерные гремят на ветру листья пальмы, и нет в этом громе ни души, ни ласки.
А может, и вся-то красота заморских краёв лишь не уступает и приближается к тихой прелести среднерусского, левитановского, шишкинского, поленовского пейзажа?
Привыкли. Набаловались. Не знаем, чем владеем. Потому и тянет к чёрту на кулички, в так называемую экзотику. А спросите у любого иностранца, он, не задумываясь, скажет, что самая экзотическая страна, несомненно, Россия.
Д. Мне показалось, что справа кто-то смотрит. Я оглянулся. В десяти шагах сидели в траве два выскочивших из ржи зайца. Они сидели спокойно и с юмористическим любопытством глядели на меня. Как будто им было смешно, что и я надеюсь проникнуть в ту тайну, которую они сами и все кругом прекрасно знают. При моём движении зайцы переглянулись и не спеша, несколькими большими, мягкими прыжками, бесшумно отбежали к кустам ракитника; там они снова сели и, шевеля ушами, продолжали поглядывать на меня.
(В. В. Вересаев)
Е. Лебеди стадом летели из холодной стороны в тёплые земли. Они летели через море. Они летели день и ночь, не отдыхая, над водою. На небе был полный месяц, и лебеди далеко внизу под собой видели синеющую воду.
Все лебеди уморились, махая крыльями; но они не останавливались и летели дальше. Впереди летели старые, сильные лебеди, сзади летели те, которые были моложе и слабее.
Один молодой лебедь летел позади всех. Силы его ослабели. Он взмахнул крыльями и не мог лететь дальше. Тогда он, распустив крылья, пошёл вниз. Всё ближе и ближе спускался к воде; а товарищи его всё дальше и дальше белелись в месячном свете.
(Л. Н. Толстой)
А. Надвигается август, спускается вечер, спиной к нам, лицом к закату стоит чёрный лес, смотрит, как высоко над головой в апельсинных морях догорают жидкие алые острова. Вышла первая звезда. Подбирается ночная сырость.
(Т. Толстая)
Б. Говорят про Россию, что она не принадлежит ни к Европе, ни к Азии, что это особый мир. Пусть будет так. Но надо ещё доказать, что человечество, помимо двух своих сторон, определяемых словами – запад и восток, обладает ещё и третьей стороной.
Есть люди, которые умом создают себе сердце, другие – сердцем создают себе ум; последние успевают больше первых, потому что в чувстве гораздо больше разума, чем в разуме чувств.
(П. Чаадаев)
В. Тихая моя родина, ты всё так же не даёшь мне стареть и врачуешь душу своей зелёной тишиной! Но будет ли предел тишине!
Как хитрая лисичка, вильнула хвостом моя тропа и затерялась в траве, а я выхожу не к молодым берёзам, а к белым сказкам моей земли. Омытые июльскими дождями, они стыдливо полощут ветками, приглушая двухнотный, непонятно откуда слышимый голос кукушки: «Ук-ку, ук-ку!» – словно дует кто-то коротко и ритмично в пустую бутылку. И вновь трепетно нарастает берёзовый шелест.
И мне чудится в шелесте берёз укор вечных свидетельниц человеческого горя и радости. Веками роднились с нами эти деревья, дарили нашим предкам скрипучие лапти и жаркую, бездымную лучину, растили пахучие веники, розги, полозья, копили певучесть для пастушьих рожков и мстительную тяжесть дубинам…
(В. И. Белов)
Г. А попробуйте лечь под берёзой на мягкую, прохладную траву, так чтобы только отдельные блики солнца и яркой полдневной синевы процеживались к вам сквозь листву. Чего-чего не нашепчет вам берёза, тихо склонившись к изголовью, каких не нашелестит ласковых слов, чудных сказок, каких не навеет светлых чувств.
Что ж пальма! – под ней и лечь-то нельзя, потому что или вовсе нет никакой травы, или растёт сухая, пыльная, колючая травка. Словно жестяные или фанерные гремят на ветру листья пальмы, и нет в этом громе ни души, ни ласки.
А может, и вся-то красота заморских краёв лишь не уступает и приближается к тихой прелести среднерусского, левитановского, шишкинского, поленовского пейзажа?
Привыкли. Набаловались. Не знаем, чем владеем. Потому и тянет к чёрту на кулички, в так называемую экзотику. А спросите у любого иностранца, он, не задумываясь, скажет, что самая экзотическая страна, несомненно, Россия.
Д. Мне показалось, что справа кто-то смотрит. Я оглянулся. В десяти шагах сидели в траве два выскочивших из ржи зайца. Они сидели спокойно и с юмористическим любопытством глядели на меня. Как будто им было смешно, что и я надеюсь проникнуть в ту тайну, которую они сами и все кругом прекрасно знают. При моём движении зайцы переглянулись и не спеша, несколькими большими, мягкими прыжками, бесшумно отбежали к кустам ракитника; там они снова сели и, шевеля ушами, продолжали поглядывать на меня.
(В. В. Вересаев)
Е. Лебеди стадом летели из холодной стороны в тёплые земли. Они летели через море. Они летели день и ночь, не отдыхая, над водою. На небе был полный месяц, и лебеди далеко внизу под собой видели синеющую воду.
Все лебеди уморились, махая крыльями; но они не останавливались и летели дальше. Впереди летели старые, сильные лебеди, сзади летели те, которые были моложе и слабее.
Один молодой лебедь летел позади всех. Силы его ослабели. Он взмахнул крыльями и не мог лететь дальше. Тогда он, распустив крылья, пошёл вниз. Всё ближе и ближе спускался к воде; а товарищи его всё дальше и дальше белелись в месячном свете.
(Л. Н. Толстой)
Не можешь разобраться в этой теме?
Обратись за помощью к экспертам
Гарантированные бесплатные доработки в течение 1 года
Быстрое выполнение от 2 часов
Проверка работы на плагиат
Поможем написать учебную работу
Тексты являются эссе.