Коротко — рост религиозного национализма объясняется сочетанием структурных сдвигов $экономических,демографических,институционных$, культурных реакций на быструю модернизацию и политических стратегий элит, которые превращают религию в удобный маркер коллективной идентичности и средство мобилизации. Ниже — систематизация ключевых социологических теорий и конкретных социальных механизмов, объясняющих этот процесс, с краткими примерами для Индии, Польши и США.

1) Основные теоретические рамки

Секуляризация vs. реактивация религии: классическая секуляризация $уменьшениевлияниярелигиисмодернизацией$ частично опровергнута — религия может реэнергизироваться как ресурс идентичности и легитимации $Jos\acute{e}Casanova,«publicreligions»$.Социальная теория нацизма/национализма: религия как символический маркер в формировании «воображаемых сообществ» $BenedictAnderson$ и как «банальный национализм» $MichaelBillig$.Теория политического процесса / ресурс-мобилизация: организации и сети религиозных акторов способны мобилизовать ресурсы, использовать политические возможности и формировать протестные/выборные кампании (McAdam; McCarthy & Zald; Tilly).Теория социальной идентичности: религия даёт сильные групповые символы и границы «мы/они», которые активируются при угрозах (Tajfel & Turner).Культурная реакция / backlash (Norris & Inglehart): ускоренная либерализация ценностей порождает культурную реакцию у тех, кто чувствует потерю статуса.Элитарная и инструментальная теория: политики и элиты «предпринимают» религиозную идентичность для легитимации власти, коалиционного построения и делегитимации оппонентов $например,«identityentrepreneurship»—RogersBrubakerидр.$.Экономические и статусные теории: относительная депривация, потеря материального и символического статуса $вусловияхнеравенстваиэкономическойнестабильности$ усиливает поиск компенсирующих идентичностей.

2) Социальные механизмы, превращающие религию в идентичность и инструмент мобилизации

Экономические механизмы

Экономическая неуверенность и неравенство: деиндустриализация, безработица, прецарность подрывают веру в традиционные институты, стимулируют поиск стабилизирующих идентичностей.Статусная утрата: падение относительного социального статуса $особенноусреднейирабочейпрослоек$ порождает «культурную тревогу», которую религиозно-националистические нарративы используют как компенсацию.Неолиберальные преобразования и ослабление социальных гарантий усиливают зависимость людей от локальных религиозных сетей и институтов.

Культурные механизмы

Угроза культурной идентичности: миграция, этнокультурная плюрализация, изменение гендерных ролей и секуляризация воспринимаются как угроза «традиционным ценностям».«Моральная паника» и символические вопросы: вопросы абортов, однополых браков, школы и язык становятся фокусом, вокруг которого консолидируются религиозные группы.Память и история: мифы о «загрязнении» или «восстановлении» национальной чистоты, переработанные исторические нарративы $жертва,величие$ формируют эмоциональную базу для мобилизации.Ритуалы, знаки и институциональная плотность: церкви, храмы, религиозные организации создают плотные сети доверия и коммуникации, которые переводят верования в организованную политическую деятельность.

Политические механизмы

Политические возможности и институциональные поощрения: слабые партийные структуры, электоральная конкурентность и институциональные «входы» $например,местныевыборы,контрольнадобразовательнойполитикой$ делают религию рентабельным политическим ресурсом.Элитарное использование религии: партии и лидеры используют религиозную риторику/институции для создания устойчивых коалиций $например,взаимныеуслуги,материальнаяподдержка$; репрессивные или авторитарные тенденции часто легитимизируются религиозной риторикой.Законодательные и административные меры: при поддержке государства религиозно-националистические практики закрепляются $например,изменениявзаконахогражданстве,образовательныхпланах,финансированиерелигиозныхорганизаций$.Делегитимация оппонентов: религиозный язык используется для стигматизации меньшинств и политических оппонентов как «непатриотов» или «аморальных».

Коммуникационные и организационные механизмы

СМИ и соцсети: алгоритмы усиливают поляризацию, распространяют эмоциональные кадры и конспиративные нарративы; религиозные сети быстро репостят и легитимизируют сообщения.Церковно-сетевые инфраструктуры: постоянная локальная деятельность $школы,благотворительность$ формирует базу лояльности и организационные возможности для политической мобилизации.

3) Примеры: как это проявляется в Индии, Польше и США

Индия $Hindutva,BJP,RSS$

Экономика и развитие: либерализация и рост при одновременном неравенстве и региональных различиях создают экономическую и статусную нестабильность.Культурная угроза и историческая политика: строительство национального мифа о «хиндутве», переинтерпретация истории $раздел,мусульманскоепрошлое$, вопросы коров/храма Рамы — эмоциональные символы.Сильные организационные сети $RSS,VHP$ и активная электоральная стратегия BJP; использование соцсетей и контроля над государственными институтами $службы,школы$ для нормализации нарратива.

Польша $PiSирольКатолическойцеркви$

Посткоммунистический переход: утрата старых социальных защит и быстрые культурные изменения породили тревогу.Церковь как институция памяти и социальной помощи: католическая церковь сохраняла роль ключевой общественной опоры, её элитарная связь с правящими партиями усилила консервативные повестки $семья,антилиберализм$.Политическая польза: PiS использует религиозные символы для легитимации и противостояния «европейским» либеральным нормам.

США $христианскийнационализм,евангелизм$

Экономические изменения и расовый компонент: деиндустриализация, стагнация зарплат, расовая конкуренция и утрата статуса белых средней прослойки.Культурная реакция: отказ от традиционных ролей и ускорение культурных перемен породил backlash; вопросы абортов, религиозных свобод, миграции стали ключевыми.Политическая мобилизация: сильные протестантские сети, религиозные СМИ и лидеры тесно связаны с республиканскими элитами; элитарная мобилизация вокруг тем, дающих устойчивую базу $суды,школы,законодательство$.

4) Почему религия столь эффективна как инструмент мобилизации

Символическая плотность: религия даёт готовые моральные рамки, ритуалы и символы, объединяющие вовлечённых людей.Доверие и сеть: религиозные общины имеют высокий уровень доверия и организационные структуры, пригодные для политической координации.Легитимация власти: религиозный язык даёт моральную $ивглазахприверженцев—сакральную$ легитимацию политических проектов.Простота и эмоциональность: религиозные нарративы легко передаются, вызывают сильные эмоции и укрепляют групповые границы.

5) Последствия и меры смягчения

Последствия: эрозия гражданских свобод, дискриминация меньшинств, институциональная поляризация, демократическая деградация.Контрмеры: укрепление экономической безопасности и равенства; поддержка инклюзивного гражданского образования и плюралистических нарративов; регулирование дезинформации и прозрачность финансирования религиозно-политических структур; поддержка независимых СМИ и местного гражданского общества; защита прав меньшинств и независимых институтов $суд,пресс$.

Краткий вывод
Рост религиозного национализма — результат взаимодействия объективных структурных условий $экономика,неравенство,миграция$, культурных тревог и целенаправленных политических стратегий. Социологические теории вместе показывают, как религия — как символический капитал и организационный ресурс — становится эффективным инструментом формирования идентичности и политической мобилизации в самых разных контекстах.

Если хотите, могу:

дать расширённый список ключевых работ и авторов по этой теме;разобрать один из трёх примеров подробнее $история,ключевыеорганизации,тактикимобилизации$.