Возьмём пример: «Фонтан» Марселя Дюшана (подписан «R. Mutt», представлен в $1917$). Анализ в двух регистрах.
Кантовская эстетика (по «Критике способности суждения», $1790$)
- Беззаинтересованность: кантовское суждение вкуса требует созерцательной беззаинтересованности. «Фонтан» нарушает ожидание — предмет утилитарен и вызывает реакцию, завязанную на контексте и идее, а не на чистом чувственном наслаждении; поэтому он проблематизирует кантовскую модель как применимую к авангардному объекту.
- «Целесообразность без цели»: у Канта эстетическое удовольствие — от видимой целесообразности, лишённой утилитарной цели. «Фонтан» демонстрирует искусственную «целесообразность» (форма сантехнического изделия) в контексте, где у неё нет утилитарной цели → соответствует кантовской формуле, но и подрывает её: намерение (означить как «искусство») делает целесообразность понята иначе.
- Свободная игра воображения и рассудка: объект провоцирует мысленное сопоставление функций и значений, порождая эстетические идеи (ассоциации, вопросы об авторстве, институте искусства). В этом смысле он активирует «свободную игру», но не даёт традиционного предмета созерцания.
- Sensus communis и универсальность: кантовское требование «всеобщего чувства» тут проблематично — суд первой реакции на «Фонтан» исторически вариативен; тем не менее жест Дюшана ставит опыт в позицию претензии на универсальность художественного суждения — именно через провокацию он пытается выработать новый «sensus communis» в арт‑сообществе.
Вывод (по Канту): «Фонтан» одновременно использует и подрывает кантовские категории — он демонстрирует, что эстетическое суждение перестаёт опираться только на форму и чувственность и всё сильнее зависит от контекстуальной рефлексии.
Постмодернистская деконструкция смысла
- Деконструкция бинарий: Дюшан размывает противопоставление «искусство / не‑искусство», «форма / функция», «оригинал / реплика». Назначение предмета как «искусства» показывает, что границы построены институционно и лингвистически, а не только визуально.
- Игра знаков и отложение значения (деферрация): подпись «R. Mutt», название «Fountain» создают разрыв между знаком и реальным объектом; значение откладывается и множественно — объект функционирует как текст, порождающий интерпретации, а не конечное значение.
- Институциональная теория и перформативность: акт выбора и представления (readymade) — перформативное высказывание: «это — искусство». Здесь смысл создаётся не в объекте сам по себе, а в практиках арт‑институций, дискурсе и актах обозначения (см. теорию Дэнто, перформативность Остина). Это соответствует постмодернистской идее, что значение продуцируется практикой, а не фиксировано.
- Симулякры и утрата ауры: как у Бенжамена/Бодрийяра — объект репрезентирует симулякр художественной ценности: подлинность заменена цитированием и ссылкой; «аура» традиционной художественной уникальности нивелируется.
Вывод (постмодернизм/деконструкция): «Фонтан» —典典典 пример деконструктивной стратегии: он демонстрирует, что смысл искусства не привязан лишь к форме, а конструируется в языке, институтах и актах обозначения; это делает значение множественным, нестабильным и политизированным.
Краткая синтеза
- С кантианской точки зрения «Фонтан» ставит под сомнение применимость классических категорий эстетики, одновременно активируя некоторые из них в новой, концептуальной форме.
- С позиций постмодернистской деконструкции он целенаправленно разрушает традиционные опоры значения (бинарии, авторство, аутентичность), показывая, что «искусство» — речевой и институционный акт.
Итог: Дюшановский жест превращает объект в проблематизирующий инструмент эстетической теории — он указывает, что понятие художественной ценности зависит и от внутриисторических эстетических схем (Кант), и от дискурсивно‑институциональных практик, которые деконструируют и переопределяют смысл (постмодерн).