Краткий вывод: геополитическая напряжённость в Южно‑Китайском море возникает из перекрытия правовых и фактических претензий, где исторические картографические тезисы, рельеф дна и распределение ресурсов создают взаимно усиливающие причины конфликта.
1) Исторические картографические претензии
- Многие претензии (включая «девятилучевую линию») базируются на исторических картах и заявленном «историческом праве», а не на современном нормировании морских границ. Это даёт политическую, но не однозначную юридическую основу для претензий и порождает коллизию с режимами, основанными на Конвенции ООН по морскому праву (UNCLOS).
- Карты используются как политический инструмент: топонимы, контуры, прямые базовые линии и ретроспективные интерпретации старых карт применяются для легитимации фактического контроля.
2) Право, картография и классификация объектов
- Ключевые юридические расстояния по UNCLOS: территориальное море $12\text{nmi}$, исключительная экономическая зона $200\text{nmi}$.
- Классификация объектов: островы дают право на территориальную воду и EEZ; «скалы» и отмели имеют меньшие или нулевые экономические права. Искусственные насыпи прав не создают.
- Для расширения континентального шельфа применимы критерии статьи 76: граница может устанавливаться с учётом «н-ной точки склона» и двух формул (например, до $350\text{nmi}$ от базовой линии или до $100\text{nmi}$ от изобаты $2500\text{m}$), с учётом данных о толщине осадков и положении подошвы шельфа.
3) Рельеф дна и его значение
- Батиметрия и геология определяют, где технически возможны месторождения углеводородов и редкометаллические отложения, а также служат основой для претензий на «естественное продолжение суши».
- В Южно‑Китайском море есть шельфовые банки, рифы и глубокие бассейны: мелководные банки и банки с рифами (Reed Bank, Spratly) благоприятны для нефтегазоносности и богатых рыбных угодий; глубокие бассейны ограничивают прямую привязку к конкретному берегу и требуют геолого‑геофизических доказательств.
- Возможность обоснования расширенных шельфов зависит от положения подошвы континентального склона и толщины осадков — то есть от картографий и гидрогеологических съёмок.
4) Ресурсы и их роль
- Наличие энергоресурсов (нефть и газ) делает спорные районы экономически ценными; по оценкам, в регионе потенциально значительные запасы — порядка миллиардов баррелей нефти и триллионов кубических футов газа (оценки варьируются).
- Рыболовство — критический ресурс для прибрежных стран; мелководные рифовые сектора обеспечивают биологическое богатство, которое аккумулируется вокруг спорных атоллов и банок.
- Минеральные ресурсы дна (полиметаллические узелки, кобальтовые корки) и стратегические редкоземельные элементы повышают долгосрочную экономическую заинтересованность.
5) Как всё это формирует современную напряжённость
- Перекрытие EEZ и апелляция к историческим картам создаёт юридическую неопределённость и основу для конфронтации.
- Рельеф дна и наличие ресурсов делают конкретные точки (банки, рифы) предметом активного освоения: бурение, геологоразведка, строительство искусственных островов.
- Фактическое освоение и милитаризация (военные объекты, береговые службы) превращают картографические претензии в реальные факты, затрудняющие дипломатическое решение.
- Вмешательство внешних акторов и свобода мореплавания: важность линии судоходства (примерно $\approx \frac{1}{3}$ мирового морского транзита проходит через регион) делает спор геостратегическим, провоцируя операции по обеспечению свободы судоходства и политическое давление.
- Различие в подходах: одни стороны опираются на исторические и фактические карты, другие — на UNCLOS и современные съёмки; это затрудняет мультистороннее урегулирование.
Краткое заключение: исторические карты создают политическую легитимацию, батиметрия и геология дают техническую и юридическую базу для расширения шельфа и добычи ресурсов, а реальные экономические и стратегические интересы стимулируют практическое закрепление контроля (насыпи, базы), что вместе порождает и усиливает нынешнюю напряжённость.