Короткий ответ: оба мотива действовали одновременно, но первичной движущей силой большинства реформ у привилегированной знати и бюрократии было стремление обеспечить сохранение режима (страх перед революцией и внутренней нестабильностью), тогда как аргумент эффективности использовался и реально присутствовал как инструмент модернизации и легитимации этих мер.
Пояснения и примеры (на примере Российской империи):
1) Контекст и страх перед потрясениями
- Военная и политическая неудача (Крымская война $1853$–$1856$) выявила слабости империи и усилила страх элит перед массовыми потрясениями.
- Европейские революции $1848$ и внутренняя крестьянская нестабильность заставляли думать о предотвращении восстаний и о «контролируемой трансформации».
2) Реформа как инструмент сохранения власти
- Отмена крепостного права (манифест $1861$) — одновременно мера для предотвращения восстаний среди крестьян и попытка реорганизовать сельское хозяйство. Фактические условия (выкупные платежи, общинная система, сохранение политического влияния дворянства в уезде) показывают стремление ограничить реальные выгоды крестьян и сохранить власть помещиков.
- Земские реформы ($1864$) дали местное самоуправление, но в большинстве уездов и губерний земля и бюрократический контроль остались под сильным влиянием дворянства — цель: вовлечь местную элиту в управление, снизив риск бунта и усиления радикальных сил.
3) Эффективность как реальная мотивация и оправдание
- Судебная реформа $1864$: введение независимого суда, состязательности — очевидно повышала правовую предсказуемость и экономическую эффективность, служила для привлечения и успокоения либеральных слоёв.
- Военная реформа (ввод всеобщей рекрутчины $1874$) и педагогические реформы — ответ на объективную необходимость модернизации армии и экономики после Крыма; здесь мотив эффективности силен.
4) Компромиссный характер реформ
- Реформы часто сочетали модернизацию институтов с механизмами контроля: либерализация в одних сферах сопровождалась сохранением или усилением власти бюрократии/дворян в других.
- Это указывает на приоритет безопасности режима: модернизовать достаточно, чтобы избежать кризиса и повысить способность государства, но не настолько, чтобы поставить под угрозу привилегии элит.
Вывод: страх перед революцией/потерей контроля был первичным стимулом многих реформ — он задавал рамки и темп преобразований; поиск эффективности реально влиял на содержание реформ и служил одновременно аргументом для их легитимации и необходимостью, выявленной поражениями и экономическими задачами. Примеры $1861$, $1864$, $1874$ показывают смешанный, прагматический характер этих преобразований.