Кратко — главная разница: в XIX в. выбор повествовательной позиции чаще служил укреплению авторской оценки мира (социальной, моральной и эпической), тогда как в современном романе позиция чаще деконструирует авторитет, фокусируется на субъективности и ставит читателя в позицию интерпретатора. Ниже — по типам голоса с указанием функций и влияния на сочувствие и интерпретацию.
1) Всемогущий (омнисцентный) рассказчик
- XIX век: омнисценция часто выражала авторскую знаниевую и моральную позицию (Диккенс, Толстой в классическом варианте). Функции — всесторонняя оценка персонажей и общества, направление читательской морали, создание историко‑социального панорама. Влияние: читателю предлагается одна «правильная» интерпретация событий и оценок; сочувствие формируется под контролем автора (эмпатия к жертвам, осуждение злодеев).
- Современный роман: чистая классическая омнисценция редка; когда встречается, часто иронизирована, фрагментирована или явно проблематизирована (автор-комментатор, метаповествование). Функции — дистанцирование, критика самой возможности «всеведения», многоголосие; иногда используется для широкой социальной панорамы. Влияние: читатель меньше получает готовых оценок — авторская интерпретация не всегда воспринимается как окончательная; сочувствие может быть многослойным и критическим.
2) Ограниченный рассказчик (третье лицо с фокусировкой, фри‑индирект, или первая персона с ограниченным знанием)
- XIX век: развитие реализма привело к широкому использованию фокализации через конкретных персонажей (Флобер, Остен, часть Толстого). Функции — глубокая психологизация, передача внутреннего мира через фри‑индирект; тонкая ирония (особенно у Остен/Флобера). Влияние: сочувствие формируется через близость к сознанию персонажа; интерпретация событий зависит от ограниченной перспективы, но автор нередко сохраняет расстояние (иронию), направляющее читателя.
- Современный роман: ограниченная перспектива — один из доминирующих приёмов (особенно для репрезентации голоса маргинализованных героев). Часто сочетается с множественной перспективой, несинхронными временными сдвигами, ненадёжностью памяти. Функции — усиление эмпатии, акцент на субъективном опыте, политизация точки зрения. Влияние: читатель переживает мир «изнутри», сочувствие может быть сильней и более контекстуализированным; одновременно интерпретация событий становится рельативной и требует критического сопоставления разных фокусов.
3) Ненадёжный повествователь
- XIX век: существовал (По, Достоевский, «Записки из подполья»), чаще как психологический приём для исследования сознания, психических расстройств, моральных коллизий. Функции — демонстрация противоречий личности, подрыв доверия к рассказчику, исследование границ правды и самообмана. Влияние: читатель вынужден сомневаться, сопереживание может быть сложным — одновременно сострадать и осуждать; интерпретация требует активной реконструкции фактов.
- Современный роман: ненадёжность стала центральным инструментом постмодернизма и жанровых текстов (психологический роман, триллеры, метафикшн). Функции — манипуляция читателем, критика релятивизма истины, исследование памяти, травмы, социальной маски. Часто используется для сюжетных твистов и рефлексии о природе нарратива. Влияние: читатель активно перестраивает сочувствие (может оправдывать или отвергать героя), интерпретация событий остаётся открытой, текст поощряет множественные чтения и моральную неопределённость.
Общие последствия выбора позиции для сочувствия и интерпретации
- Авторская (омнисцентная) позиция направляет и ограничивает сочувствие и даёт более «фиксированные» интерпретации.
- Ограниченная/фокусированная позиция усиливает эмпатию к конкретному сознанию, но делает интерпретацию частичной и требующей контекстуализации; фри‑индирект в XIX часто сочетал интимность и авторскую иронию, в современной прозе — интимность и политическую/идентификационную динамику.
- Ненадёжная позиция переводит роль читателя в активного интерпретатора, усложняет эмоциональную идентификацию и поощряет критическое чтение; в современности это приём для деконструкции авторитета и для игры с ожиданиями.
Культурный контекст важен: в XIX «право» автора направлять читателя было эстетически и социально оправдано; в современной литературе доминирует скепсис к единой истине и стремление дать место множеству голосов. Выбор повествовательной позиции значит не только технику, но и модель взаимоотношений между текстом и читателем — от пассивного восприятия до активного соучастия и интерпретации.