Моё отношение к Дубровскому: я сочувствую ему как жертве несправедливости и восхищаюсь его стремлением к защите обиженных, но не одобряю мстительность и насилие как способ решения конфликтов. Дубровский — сложный герой: благороден по происхождению и мотивации, но выходит за рамки закона, что поднимает нравственные вопросы о праве на самосуд. Его образ мне близок как критика феодальной системы и судебной коррумпированности: сочувствие герою подкреплено пониманием причин его поступков. В то же время трагическая развязка и моральная неоднозначность заставляют видеть в нём не романтического идеала, а человека, чьи благие намерения осложнены крайними средствами. В целом — сострадание и уважение к идеалам справедливости, одновременно с критикой методов.