Кратко и по существу — сравнение по ключевым аспектам: миф/архетипы, образ героя, путь (паломничество vs странствие), преобразование личности, форма и телос.
1) Функция мифа и архетипов
- Гомер: мифы служат коммуникативной основой для ритуалов чести и социальных норм (xenia, kleos). Архетипы — воин, хитрец, странник — реализуются через конкретные эпизоды (Циклоп, Сирены, Цирцея) как испытания практической смелости и сообразительности.
- Данте: мифы классики перепрочиты аллегорически в христианской космологии; архетипы (путник/пилигрим, наставник, грешник, искупитель) организуют нравственно‑духовную учебу. Мифы используются как символы для нравственной диагностики (contrapasso, примеры греха и добродетели).
2) Образ героя
- Одиссей: герой‑человек, ценность которого — сообразительность (metis), стойкость и умение вновь завоевать место в обществе; героизм социально‑реляционный (честь, семья, дом). Его превращение — прагматическое созревание умений и терпения.
- Данте/путник: герой как субъект нравственного и метафизического искания; героизм — покорность божественной воле, покаяние, знание. Главная цель — спасение/восхождение души, не слава на земле.
3) Тип пути
- Одиссея: странствие (nostos) — серия эпизодов, внешние препятствия, возвращение к прежней идентичности и восстановление порядка. Структура эпизода‑испытания — повторяема, ориентирована на действие и выживание.
- Божественная комедия: паломничество/катабазис+анабазис — внутреннее очищение через видения, суды и откровения; путь целенаправленный, символически детерминирован (иерархия грехов, семантика направления: вниз к познанию греха, вверх к божественному свету).
4) Преобразование личности
- Одиссей: трансформация преимущественно практическая и идентичностная — возвращение домой делает героя целостным и более понимающим цену дома/семьи; моральные уроки присутствуют, но не метафизичны.
- Данте: трансформация экзистенциальная и спасительная — через осознание греха, покаяние и божественное откровение личность пересоздаётся: от путника к любовнику Бога. Изменение качественно направлено вверх (анабатическое вознесение).
5) Роль наставника/бога
- Одиссея: боги (Афина, Посейдон, Гермес) вмешиваются непосредственно, спонсируют/препятствуют; богиня‑покровительница делает героя «избранным». Наставники менее систематичны, больше эпизодичны.
- Данте: наставник (Вергилий) — разум/поэзия, затем Беатриче — божественная любовь; гиды репрезентируют уровни психики/теологии, их роль учительская и интерпретирующая, направленная на внутреннее познание.
6) Суд, наказание и значение греха
- Одиссея: возмездие чаще личное и телесное (убийства, лишения), моральная оценка эпизодична; коллективный порядок восстанавливается через силу и справедливость героя.
- Данте: мораль и наказание институционализированы (инфернальная иерархия, contrapasso), каждое мифологизированное лицо — пример нравственного урока; грех анализируется в контексте вечного правосудия.
7) Форма и поэтическая стратегия
- Одиссея: эпос устной традиции, формулы, эпизодность, дактилев‑hexameter; акцент на повествовании как демонстрации доблести и памяти общества.
- Данте: авторская синтетическая аллегория (терцетная строфа, триптихическая композиция — Ад, Чистилище, Рай), числовая символика (троичность, 100 кантов) как структурный смысл; текст целен для умственного и духовного чтения.
8) Особенность обращения к мифу — пример Улисса
- Гомер: Улисс как центральный герой образца хитрости и мужества.
- Данте: Улисс появляется в Инферно как пример чрезмерного любопытства/гордости — переосмысленный архетип: от восхищения к предостережению. Это демонстрирует, как Данте перенаправляет классический архетип в христианскую моральную модель.
Вывод (коротко): Одиссея конструирует геройство и путь как внешнее, культурно‑социальное испытание, направленное на восстановление места героя в мире; Божественная комедия превращает миф и архетип в инструмент нравственного и метафизического образования, где путь — средство спасения и внутреннего преображения.