Кратко и по существу — сравнение образа города у Диккенса и у Набокова по функциям и связи с социальными проблемами.
1) Функции городского пейзажа у Ч. Диккенса
- Социальный диагноз и протест: город у Диккенса — арена классового неравенства, бездушных институтов (работный дом, Ченсери в «Bleak House», тюрьмы, фабрики). Пейзаж служит доказательством нужды реформ и пробуждения общественного сочувствия.
- Моральная карта: разные кварталы — символы нравственного состояния (тёмные трущобы, грязные набережные против «респектабельных» улиц); город как испытание/искупление для героев («Oliver Twist», «Great Expectations»).
- Панорама и типизация: широкий, детально репортирующий ракурс; концентрация типов и сценической гротескности для сатиры и эмоции.
- Нарративная функция: сцены в городской среде двигают сюжет (случайности, преследования, судебные разбирательства) и объединяют разрозненные судьбы в социальный коллаж.
2) Функции городского пейзажа у В. Набокова
- Эстетика и субъективность: город — материал памяти и восприятия, тщательно окрашенный в подробности, зеркалящий сознание рассказчика; пейзаж прежде всего эстетический объект, а не социальный диагноз.
- Топографическая игра и выдумка: реальная и вымышленная география (Зембла/Антитерра, Новая Уай, Петроград у «Дар») служит сюжетным и стилистическим приёмом — манипуляции перспективой, юмор и ирония.
- Память, ностальгия, изгнанничество: города у Набокова фиксируют утраты, эмиграцию, личную историю; они эмпирично точны, но фильтруются памятью и художественным интересом.
- Косвенная социальная критика: социальные явления (американский массовый вкус, бюрократия, советская репрессия) появляются как фон или сатирический штрих, но не как программный манифест.
3) Как это соотносится с проблемами времени
- У Диккенса городской пейзаж прямо отражает и обличает последствия промышленной революции, урбанизации, эксплуатации детей, судебной и социальной несправедливости; пространство — политический инструмент романа.
- У Набокова общественные проблемы чаще вторичны: он редко предъявляет общественно-политическое требование; важнее — внутренний опыт человека в эпоху миграций, массовой культуры и тоталитаризма. Социальные контексты присутствуют, но трансформированы в эстетические и психологические мотивы.
4) Иллюстрации (по текстам)
- Диккенс: «Bleak House» — туман Ченсери как метафора судебной бессмысленности; «Oliver Twist» — работный дом и лондонские трущобы как источник нравственной тревоги; «Great Expectations» — Лондон как место искушений и роста.
- Набоков: «Пнин» — американские колледж‑городки как поле для эмигрантской меланхолии и комедии; «Лолита» — американские города/дороги как эротизированный и ироничный фон; «Дар»/«The Gift» и «Приглашение на казнь» — петербургско‑европейские пространства памяти и вымысла; «Pale Fire» — вымышленная Новая Уай как сцена интерпретаций и нарративной игры.
Вывод: Диккенс использует город как социально‑моральный инструмент — пейзаж у него вызывающе общественен и критичен. Набоков превращает город в эстетический, мемориальный и лингвистический конструкт — он рефлексивен, индивидуален и чаще направлен на исследование сознания, нежели на прямую социальную программу.