Коротко о смысле афоризма: Ницше — «Бог умер» — констатирует крах христианской метафизики и нравственных авторитетов; следствие — моральный вакуум, необходимость переоценки ценностей и появление попыток либо констатации ничто­причинности, либо создания новых «тайных» ценностей (эстетических, политических, волевых).
Дальнейшие рецептивные следствия в русской прозе начала $\text{XX века}$ можно свести к двум параллельным реакциям и их литературным приёмам:
1) Диагностика и хроника нигилистической пустоты — мотив морального разложения, малой «дьявольскости» быта, гротескная апокалиптика:
- Ф. Сологуб, «Мелкий бес» (в рус. «Мелкий бес») — мир низкой злобы и бессмысленности, где «бог» отсутствует, действует бытовая злость как замена зла трансцендентного ($1907$).
- Л. Андреев, рассказы («Красный смех» $1904$, «Семеро приговорённых» $1908$) — сцены насилия, утраты нравственных ориентиров, экзистенциальная паника.
- И. Бунин, проза периода $1900$–$1910$ — пейзажная и психологическая фиксация упадка веры и чувства пустоты в быту и «деревне».
Приёмы: гротеск, фрагментированная психология, иронично‑мистифицированный реализм, апокалиптические образы.
2) Попытки «заменить» Бога — эстетическая или политическая сакрализация, фигура творца‑новатора (ницшеанский «Übermensch») и возведение идеологии в ранг новой веры:
- М. Кузмин, «Крылья» — эстетический роман о самоутверждении, художественном самотворчестве и освобождении личности (элемент «пересоздания ценностей») ($1906$).
- А. Блок и Анд. Белый, особенно Белый — роман «Петербург» — урбанистическое, революционное видение мира как коллапс метафизики и попытка создать новый миф/ритуал (символистская реанимация сакрального через искусство) ($1913$).
- М. Горький, «Мать» — религиозно‑политическая трансформация: марксизм как «заменитель» религиозной веры, массовая идеология даёт новые сакральные смыслы ($1906$).
- Е. Замятин, «Мы» — критика тоталитарной трансформации человека и появления Государства‑как‑Бога: технократическая сакрализация порядка (хотя роман уже $1921$, он логично следует из предкризисной рецепции).
Приёмы: мифологизация политики, эстетизация личности, сознательное творческое экстатирование, проектная художественная утопия/антиутопия.
Краткий синтез. Ницшеанская формула не дала в русской прозе единообразного «сюжета»; она породила:
- диагностику культурного распада и нигилизм (гротеск, психологизм);
- попытки замены Бога — через искусство (символисты, декаденты) или через идеологии (социализм/большевизм, позднее технократия);
- эстетическую фигуру творца как субъекта переоценки ценностей. Эти линии часто пересекаются в отдельных текстах, что делает русскую прозу начала $\text{XX}$ века важной лабораторией ответов на «смерть Бога».
Если нужно, могу кратко сопоставить конкретные эпизоды/образы из указанных произведений с ницшеанскими формулами.