Кратко: за последние ≈30 лет в ряде стран действительно отмечают рост числа диагноза «депрессия/тревожные расстройства» и потребления психотропных препаратов. Это сложное явление: в нём сочетаются реальные изменения в уровне психологического страдания и стрессовых факторов, улучшение распознавания и доступности помощи, а также процессы медицинализации — расширение границ «болезни» и превращение нормальной жизненной страдательности в клинические состояния. Ниже — разбор ключевых механизмов, роли фармкомпаний и последствий для социальной стигмы, плюс практические выводы.

1) Почему растут показатели диагнозов (несколько взаимосвязанных причин)

Истинный рост заболеваемости: социальные факторы (экономическая нестабильность, неравенство, урбанизация, изменения занятости, сокращение социальных связей, цифровой стресс), экологические и демографические изменения могут увеличивать распространённость психической дистрессовой реакции.Улучшение выявления: широкие программы скрининга, повышение профессиональной подготовки врачей и психологов, кампании по повышению осведомлённости приводят к тому, что раньше не распознаваемые случаи теперь фиксируются как «депрессия/тревога».Изменения в клинических руководствах и диагностических системах: масштабные пересмотры классификаторов (DSM, ICD) и упрощение алгоритмов диагностики делают постановку диагноза доступнее и формализованнее.Медицинализация: расширение границ «нормы» (например, трактовка сильной грусти, усталости или стресс-реакций как патологий) и смещение социальных/поведенческих проблем в плоскость клинического лечения.Социальная и культурная смена норм: пациенты более охотно обращаются за помощью, уменьшается часть подвластной ранее скрытости, но одновременно меняются ожидания относительно «быстрой» медицинской помощи.

2) Роль фармацевтических компаний
Фармбизнес воздействует на рост диагностик и потребление лекарств несколькими каналами:

Disease awareness и «disease mongering»: кампании «осведомлённости», направленные на расширение представлений о симптомах и необходимости лечения (инструменты — реклама, информационные брошюры, сайты). Это помогает выявлять недолеченные случаи, но может также расширять границы болезни.Маркетинг и реклама: в странах с DTC-рекламой (США, Новая Зеландия) прямая реклама лекарств населению стимулирует обращение к врачам и запрос медикаментозного решения.Влияние на клинические руководства и исследования: спонсирование клинических исследований, финансирование научных симпозиумов, привлечение «ключевых мнений» (KOL), спонсорские связи у членов экспертных панелей — всё это может сдвигать стандарты диагностики и лечения в сторону медикаментов.Публикационный и селективный эффект: финансируемые компаниями исследования чаще публикуют результаты, благоприятные к препаратам; слабые эффекты или побочные реакции могут недооцениваться.Продвижение новых препаратов и расширение показаний, иногда — off-label практика и некорректное представление рисков/выгод.

3) Позитивные эффекты медицинализации и участия фармы

Доступ к лечению вырос: многие люди получили помощь, которой раньше не было; антидепрессанты и анксиолитики помогли миллионам пациентов.Снижение части стигмы: признание состояния как «медицинского» иногда облегчает обращение за помощью и уменьшает моральное осуждение.Развитие сервисов и финансирования: медицинализация привела к росту инфраструктуры (психотерапия в первичном звене, рассылка скринингов).

4) Негативные последствия

Овердиагностика и патологизация нормальной боли: при медицинализации нормальные реакции на утрату, стресс или трудности рискуют превратиться в хронические диагнозы.Избыточная медикаментозная терапия: назначение антидепрессантов/анксиолитиков там, где эффективнее психотерапия или социальная поддержка; побочные эффекты, синдром отмены, полипрагмазия.Снижение внимания к социальным детерминантам: структурные причины (бедность, изоляция, злоупотребление, условия труда) смещаются из поля общественной политики в клинику — «индивидуализация» проблем.Коммерциализация науки и клинической практики: искажение приоритетов исследований, конфликт интересов в рекомендациях.Экономические затраты: рост расходов на постоянную фармакотерапию и расширение сервисов может быть неравномерно полезен и создавать долгосрочные бремена для систем здравоохранения.

5) Влияние на социальную стигму — двойственный эффект

Снижение стигмы: медицинская модель часто уменьшает моральную оценку (не «слабость», а болезнь), что облегчает обращение за помощью и получение льгот.Усиление стигмы/новые формы стигмы: ярлык «психическое заболевание» может закрепить представление о хронической неполноценности, повышать чувство «инаковости», вести к дискриминации на работе и в семье. Кроме того, потребительский подход («у меня болезнь — дай таблетку») может лишать пациентов чувства контроля и активного участия в восстановлении.Самостигматизация: пациенты внутренне принимают негативные убеждения о себе, особенно если лечение фокусируется только на «биологии» и не даёт устойчивого функционального улучшения.

6) Практические рекомендации и направления политики

Балансировать: продвигать биопсихосоциальную модель — не ставить исключительно диагноз/лекарство, а сочетать психотерапию, социальную поддержку и, при необходимости, медикаменты.Прозрачность и регулирование: ужесточать раскрытие конфликта интересов при формировании клинических руководств, ограничивать сомнительную рекламу «болезней» и DTC-рекламу там, где это возможно.Сильные первичные службы: усилить подготовку врачей первичного звена, внедрять скрининг с последующим доступом к немедикаментозным видам помощи (краткие психотерапевтические интервенции, социальная работа).Информированное согласие и совместное принятие решений: пациенты должны получать полноценную информацию о рисках/выгодах медикаментозного и психотерапевтического лечения.Обратить внимание на социальные детерминанты: политики, нацеленные на бедность, жилищную нестабильность, условия труда и социальную интеграцию, — это профилактика психических страданий.Контроль за безопасностью: программы де-приписывания (deprescribing), мониторинг побочек, улучшение качества и независимости исследований.Антистигматические кампании, которые учитывают местный культурный контекст и продвигают восстановление (recovery), функциональную реабилитацию и права пациентов.

7) Вывод
Рост диагноза депрессии и тревоги — это не только «эффект фармы», но и сочетание реальных социальных изменений, улучшенного выявления и коммерческих интересов. Медикализация дала и пользу (доступ к лечению, признание проблемы), и риски (переизбыточность диагнозов, избыточная фармакотерапия, сдвиг в сторону индивидуализации социальных проблем). Политика должна стремиться к сбалансированному подходу: прозрачность интересов, развитие немедикаментозных интервенций, внимание к социальной политике и комплексная работа по снижению стигмы.

Если нужно, могу:

привести примеры исследований/обзоров (мета‑анализы по эффективности антидепрессантов, обзоры по влиянию финансирования на исследования, отчёты OECD по потреблению антидепрессантов);предложить модель «stepped care» для системы первичной помощи или чек‑лист для оценки оправданности назначения антидепрессанта в конкретном клиническом случае.