Коротко: соцсети и мессенджеры — мощный инструмент для информирования, координации и формирования символики протестов, но они не детерминируют успех сами по себе. Успех/провал зависит от комплекта технологических, организационных и политических факторов.
Роль (функции)
- Распространение информации и свидетельств: видеоролики, фото, живые репортажи быстро преодолевают государственную цензуру (пример: Тунис и Египет во время «Арабской весны» $2010\text{–}2011$).
- Координация и быстрый рекрутинг: группы/каналы и мессенджеры сокращают транзакционные издержки сбора людей, позволяют оперативно менять планы (пример: Telegram/WhatsApp в Гонконге $2019$, Чили $2019$).
- Формирование фрейма и символики: хэштеги, мемы, страницы дают движение узнаваемость (в Египте важна была страница «We are all Khaled Said» $2010\text{–}2011$).
- Мобилизационная сеть и связь с диаспорой/медиа: стимул международного внимания и давления на режимы.
- Инструмент снижения барьеров участия: пассивное репостирование, онлайн-активизм повышают видимость и вовлечение.
Факторы, определявшие успех или провал
- Наличие реальной уличной организации и лидеров. Онлайновая активность должна конвертироваться в офлайн-координацию (в Тунисе и Египте это произошло; в ряде локальных вспышек не сложилось).
- Уровень цифровой инфраструктуры и охвата: чем шире доступ к смартфонам и интернету, тем больший потенциал для масштабирования (ограничение в ряде стран с низким доступом).
- Государственная реакция: цензура, блокировки интернета и отключения мобильной связи (например, египетское отключение интернета в январе $2011$), слежка, репрессии — резко снижают эффективность онлайн-инструментов.
- Безопасность каналов и оппозиционная цифровая гигиена: использование зашифрованных мессенджеров (Signal, Telegram с секретными чатами) повышает живучесть; утечки и перехват деморализуют и компрометируют активистов (пример: Беларусь $2020$ — роль Telegram, но также слежки и репрессий).
- Централизация vs. децентрализация: централизованные платформы просты для мобилизации, но уязвимы к блокировке и деанонимизации; децентрализованные/адаптивные тактики (синтаксис «Be water» в Гонконге $2019$) сложнее подавить.
- Достоверность и контроль над информацией: фейковые новости, провокации и информационные вбросы разрушают доверие и координацию.
- Роль традиционных медиа и внешнего внимания: международное освещение усиливает давление на режим; отсутствие внимания снижает потенциал.
- Социально-экономический контекст и триггерные события: экономические кризисы, символические инциденты (самосожжение Мохаммеда Буазизи в Тунисе $2010$) задают «искру» для мобилизации.
- Стратегия репрессивного режима и его легитимность: режимы с высокой готовностью к насилию и безразличием к международному давлению чаще подавляют волнения.
Вывод
- Соцсети и мессенджеры — необходимый инструмент современного протеста для распространения информации и координации, но не достаточный: успех требует сочетания онлайна и сильной офлайн-организации, адаптивных коммуникационных тактик, цифровой безопасности и благоприятного политико-социального контекста.