Коротко и по сути: фразеологизмы на тему «света и тьмы» в политической риторике работают как мощные когнитивно-эмоциональные метафоры, упрощающие сложные сюжеты и направляющие рассуждение аудитории. Ниже — основные функции, типичные англоязычные выражения, и их соотнесение с русскими аналогами.
Основные функции (кратко, $6$ пункта):
- Квалификация моральная: свет = добро/правда, тьма = зло/неведения. Примеры: английское “shed light on”, “dark forces”; русское “пролить свет на”, “мрак/тьма”.
- Эмоциональная мобилизация: свет как надежда/утешение, тьма как страх. Англ.: “light at the end of the tunnel”, “the darkest hour”; рус.: “свет в конце тоннеля/луч надежды”, “самая тёмная пора”.
- Делегитимация оппонента: представить противника как источник мрака/теней. Англ.: “shadowy figures”, “dark forces”; рус.: “мракобесие”, “теневые силы”.
- Эпистемическая рамка (знание/неведение): “in the dark” = лишён информации; рус.: “быть в неведении”, “на темной стороне” (реже).
- Нормативная стратегия (прозрачность и ответственность): “shine a light on corruption”, “bring to light”; рус.: “пролить свет на коррупцию”, “вывести на чистую воду”.
- Временная ориентация: свет как будущее/целевое состояние (прогресс), тьма как прошлое/стагнация.
Особенности английской риторики:
- Высокая продуктивность коллокаций: “beacon of hope”, “guiding light”, “bring to light”, “in the dark”; эти выражения часто используются в медиа, политических выступлениях и PR для формирования простых сюжетов — надежда vs угроза, прозрачность vs секретность.
- Прослеживается сильная секулярно‑просвещенческая метафорика («enlightenment» как образ гражданского прогресса).
Особенности русской риторики:
- Наличие схожих образов (прямые кальки: “свет в конце туннеля”, “пролить свет”), но также историко‑культурные оттенки: слово “мрак” и производное “мракобесие” несут культурно заряженную критику (религиозно‑консервативное, антинаучное), часто используемую в политических дискурсовых полемиках.
- В русском дискурсе сильны апокалиптические и морально‑педантичные коннотации (например, «прогресс vs отсталость» ведётся через «свет/тьму» в ключе просвещения или его утраты).
- Более частое использование жёстких метафор для обозначения «безобразия» или «зла» (мрак, тьма, мракобесие) в публичных нападках.
Практические эффекты для политического дискурса:
- Упрощают аргументацию и усиливают запоминаемость.
- Фреймируют проблему (напр., “in the dark” ставит акцент на секретности, даже если проблема — экономическая).
- Поляризуют: дают быстрый маркер «нам/им».
- Могут маскировать сложность политических решений, заменяя аргументы эмоциональными метафорами.
Короткие примеры:
- Англ.: “There’s finally a light at the end of the tunnel” — оправдание политики через обещание улучшения.
- Рус.: “Это — свет в конце тоннеля” — аналогичное употребление.
- Англ.: “Voters were kept in the dark about the deal” vs рус.: “Избиратели оставались в неведении/в темноте о сделке”.
Вывод: семантика свет/тьма играет в обеих культурах сходную когнитивно‑речевую роль (мораль, знание, надежда/страх), но конкретные коллокации и историко‑культурные коннотации различаются: английский — более продуктивен в просветительских/гражданских метафорах, русский — богаче в риторике мрака/мракобесия с сильной полемической нагрузкой.