Кратко: ключевое сходство — обе традиции дают систематическую теорию того, как явления связаны и объясняются; ключевое различие — аристотелевская система предполагает реальные сущности/сущностные свойства и телеологию, махаянская (Нагарджуна) отрицает «собственное бытие» (svabhāva) и ставит в центр зависимое возникновение и пустоту (śūnyatā). Ниже — по пунктам.

Онтология

Аристотель: первичны субстанции (ousia); бытие структурировано категориями, у Аристотеля их (10); форма и материя (hylomorphism) даёт сущности. Существо — обладатель свойств и носитель бытия; возможен конечный Незыблемый Двигатель как абсолютная причина/цель.Нагарджуна/махаяна: все явления лишены собственной независимой сущности (пустота); они существуют лишь за счёт взаимозависимых причин и условий — учение зависимого возникновения (pratītyasamutpāda). Различие уровней через доктрину двух истин ((2)): относительная/конвенциональная (явления функционируют) и высшая/ультимативная (отсутствие самосущности).

Причинность

Аристотель: причинность квадричная — четыре причины ((4)): материальная, формальная, действующая (efficient) и целевая (final). Телеологический компонент (цель) играет важную роль в объяснении изменений и природы вещей.Нагарджуна: отрицает, чтобы причины или эффекты имели независимое, внутренне заданное бытие; причинность понимается как обусловленное взаимозависимое возникновение. Нагарджуна методически демонстрирует невозможность приписать причинно-онтологическую самостоятельность ни причинe, ни эффекту (catuskoti/тетралемма). При этом на практическом уровне конвенциональная причинность принимается (карма, причинно-следственные связи), но без метафизической самодостаточности.

Сходства

Оба дают аналитические схемы для объяснения изменения и постоянства.Оба допускают — хоть и по-разному — практическую (конвенциональную) реальность причинности: Аристотель явно, Нагарджуна в рамках относительной истины.Обе традиции связаны с практикой: теория у Аристотеля направлена на жизнь добродетели; у Нагарджуны — на освобождение и сострадание.

Различия и их последствия для метафизики

Реализм vs. антиэссенциализм: аристотелевская метафизика порождает реалистическую картину с устойчивыми категориями и сущностями; махаяна ведёт к реляционной, без‑эссенциальной онтологии.Телеология: у Аристотеля телос (конечная причина) служит объяснением цели вещей; у Нагарджуны телологии в метафизическом смысле нет — «цель» лишь с точки зрения освобождения (сакрально‑практическая), не как внутренняя сущностная причина вещей.Методология: аналитическая фиксация сущностей и причин (Аристотель) vs. деконструкция и показать‑не‑показать (Нагарджуна) — разные критерии допустимых онтологических утверждений.

Различия и их последствия для этики

Аристотель: этика добродетели (virtue ethics). Нормы вытекают из понимания человеческой природы и телеологического блага (eudaimonia). Ответственность приписывается агенту как устойчивой субъстанции.Махаяна/Нагарджуна: этика сострадания и бодхисаттвенного идеала, основанная на понимании пустоты: отсутствие фиксированного «я» уменьшает эгоцентризм и усиливает альтруизм. Мораль мотивируется освобождением и спасением других; «агент» и «карма» понимаются как конвенционально действительные, поэтому ответственность сохраняется на относительном уровне, хотя подрывается метафизическая идея постоянного субъекта.Практика: у Аристотеля — воспитание характеров, гражданская жизнь; у махаяны — медитация на пустоту, практика сострадания, искусство «умелых средств» (upāya) с учётом двух истин.

Короткое заключение

Если нужно стройную, натурфилософскую онтологию и телологию — ближе Аристотель; если нужна методика устранения метафизических привязанностей и акцент на взаимозависимости (с практической трансформацией личности) — ближе Нагарджуна. Оба подхода могут быть совместно плодотворны: пустота может критически пересмотреть эссенциализм, а структура категорий — дать рабочую картину для объяснения в пределах относительной истины.