Коротко: фраза «To be, or not to be — that is the question» — не просто красивая афоризма, а концентрат философских и психологических проблем монолога Гамлета: вопрос бытия/не-бытия здесь переплетается с проблемой выбора, страдания, совести и страха неизвестного. Ниже — разбор по уровням.

Философские слои

Экзистенциальный: формула прямо ставит проблему существования как такового — жить ли $tobe$ или не жить $nottobe$. Это предвосхищает экзистенциальные мотивы: поиск смысла, столкновение с абсурдом страдания.Метафизический/антропологический: «быть» воспринимается и как физическое существование, и как человеческое ощущение «я». Отрицание $«nottobe»$ — не просто уход, а уничтожение субъекта, исчезновение сознания.Этико-практический $практическаяфилософия$: монолог быстро переходит от абстрактного «быть или не быть» к вопросу действия — терпеть тяготы или «взяться за оружие против моря бед» и покончить с ними. Это дилемма терпения vs. сопротивления.Религиозно-эпистемологический: страх перед «тем, что будет после смерти» $theundiscoveredcountry$ блокирует решение. Здесь возникает проблема знания: неведомое загробное состояние делает любой акт суицида неопределённым и рискованным с моральной/религиозной точки зрения.

Психологические слои

Депрессия и отчаяние: монолог полон усталости от «сердечной боли, подражанья бедам» — состояние утомлённого сознания, склонного к избеганию.Колебание и нерешительность: Гамлет аналитичен, он пытается логически взвесить плюсы и минусы смерти, что делает его «парализованным» анализом $paralysisbyanalysis$.Интеллектуализация тревоги: вместо импульсивного действия он переводит переживание в рассуждение, отстраняясь от эмоций.Совесть и вина: «conscience does make cowards of us all» — совесть заставляет бояться последствий; моральный контроль над действиями мешает решению.Трансляция личного в универсальное: сначала монолог кажется глубоко личным, но Гамлет быстро обобщает $«forwhowouldbearthewhipsandscorns\dots »$, делая свою дилемму общечеловеческой — это способ снять с себя ответственность или, наоборот, искать подтверждение в универсальной человеческой природе.

Язык и стиль как отражение душевного состояния

Антитеза и бинарность: простая двоичная конструкция «to be, or not to be» отражает конфликт и дилемму; простота синтаксиса делает вопрос фундаментальным и универсальным.Риторический вопрос: «that is the question» переводит внутреннюю борьбу в риторическое поле, делает монолог одновременно думой и публичной речью самого себя — язык фиксирует попытку понять себя в терминах.Игра инфинитивов: «to be» — инфинитив как возможность действия/существования; абстрактность форм $«todie,tosleep»$ облегчает мысленное «примеривание» смерти, но же делает её и обезличенной.Метр и паузы $силысцены$: шекспировский ямб с сильной паузой $—$ после фразы делает её ударной, затем монолог развивается более дробно, с множеством энжамбементов и каезур — это моделирует внутреннее колебание и сбивчивость мысли.Образы и метафоры: «slings and arrows», «sea of troubles», «sleep», «dreams» — метафоры делают страдание конкретным и одновременно абстрактным; образ «сна смерти» сначала смягчает мысль о смерти, но «страшные сны» в нём отпугивают.Лексическая универсальность: однословная, синтетическая формула легко запоминается и потому приобретает архетипическую силу — заставляет слушателя почувствовать, что вопрос касается каждого.

Контекст драматичный и социальный

Монолог стоит в разгаре внутреннего конфликта Гамлета: обман, гибель отца, требования мести, сомнения в правильности и последствиях действия — поэтому вопрос «быть или не быть» связан и с политическим/социальным давлением, не только с личной меланхолией.Кроме того, страх наказания $какрелигиозного,такисоциального$ делает решение о «не быть» проблемой не только личной, но и общественной морали.

Краткое резюме
Фраза стилизует глубочайшую человеческую дилемму: жить, терпя зло и боль, или уничтожить собственное страдание ценой неизвестности. Shakespeare делает эту проблему одновременно философской и психологической: язык риторичен и сжат в начале, затем распускается в образах и аргументах, что отражает ход размышления — от абстрактной формулы к конкретным страхам и обратно. Тон монолога — усталый, интеллектуализированный, колеблющийся; мысль бьётся о границы знания и совести, и именно это создает трагическое состояние героя.