Эта афористическая первая строка «Анны Карениной» работает одновременно как тематическая программа и как читательское обещание — в ней сосредоточены и романтические, и социально‑философские проблематики романа, а также закладываются определённые жанровые ожидания. Разберём по пунктам.

Структура и риторика предложения

Контраст «все — каждая» и противопоставление «похожи друг на друга / по‑своему» создают парадокс: счастье представлено как типичное, стандартизированное, несчастье — как множественность частных судеб. Это одновременно обобщение и призыв к детальной индивидуальной истории.Тон — афористический, «мудрый» наблюдатель‑рассказчик; семантика слова «семья» смещает акцент на быт, моральные институты, внутрисемейные отношения.

Романтическая проблематика

Ожидание трагической любовной истории: противопоставление «счастливые/несчастные семьи» подсказывает, что мы увидим семейную драму, где личная страсть разрушает привычную «одинаковую» картину семейного счастья. Уже в этой фразе заявлена тема конфликта страсти и социального порядка — то, что и происходит в сюжете Анны и Вронского.Подчёркнута уникальность несчастья: читатель ждёт психологического расследования конкретной души, истории страсти, моральных коллизий, индивидуального падения — типичный набор для «романа о любви», но осложнённый реалистическим анализом мотивов и последствий.Кроме любовного сюжета, в строке слышен вызов романтической идее «высокого чувства» как гарантии счастья: если счастливые семьи «похожи», то идеализированная романтика не создаёт универсального счастья, а чаще — разрушающее исключение.

Социально‑философская проблематика

«Семья» как социальный институт: фраза направляет внимание на брак, общественные нормы, ролей мужчин и женщин, на то, как социальные структуры формируют или разрушают счастье. Толстой обещает исследование взаимоотношения личности и общества.Универсальность счастья vs. множественность несчастий — философская тема: что такое счастье, какие его источники и можно ли его систематизировать? Если счастье — типично, значит, есть условия, делающие жизнь благополучной (мораль, труд, быт, вера). Несчастье же требует анализа причин в конкретных обстоятельствах и характерах.Морально‑социальная критика: предложение намекает на общественную «стандартизацию» благополучия (социальные ритуалы, собственность, общественное лицемерие) и на сложность индивидуальных нравственных кризисов. Это вводит тему ответственности, свободы, долга, искупления — философские вопросы, которые Толстой развивает через персонажей (Левин, Каренин, Анна, Долли и т. д.).

Жанровые ожидания у читателя

Реалистический социальный роман: строка обещает панораму «семейного» общества, анализ социальных институтов и их влияния на судьбы — читатель ждёт подробного, документального изображения быта и нравов.Психологический роман: фраза настраивает на глубокую психологическую мотивацию действий персонажей; несчастье «по‑своему» предполагает детальное разоблачение причин и следствий в каждой судьбе.Трагедия/роман о страсти: читатель ожидает драматического сюжета, где частная страсть вступит в конфликт с общественными нормами и приведёт к трагическим итогам.Философский роман/эпопея идей: тон афоризма указывает на размышляющий, нравственно‑рефлексирующий рассказчик; ожидается не только повествование, но и рассуждение о смысле жизни, труда, веры (что и даёт Левинский пласт романа).Многоэпизодная структура: предложение подразумевает сравнение и сопоставление судеб — подготавливает читателя к параллельным линиям (Анна/Вронский и Левин/Китти), показывающим разные типы счастья и несчастья.

Как это реализуется в романе (кратко)

Анна: уникальность её несчастья — страсть, нарушение семейного порядка, общественное осуждение, психологический разлад; роман показывает, что её личная трагедия не укладывается в «типичную» схему счастья.Левин: его поиск «счастья» через труд, смысл, крестьянский труд, религию — иллюстрирует идею типичного счастливого бытия, основанного на упорядоченности, труде и внутренней гармонии.Социальная панорама: через множество семей и общественных эпизодов Толстой исследует, какие условия создают «похожее» счастье и какие частные обстоятельства рождают несчастье.

Вывод
Первая фраза — емкая программа романа: она одновременно даёт философский вопрос («что есть счастье?»), намечает конфликт романтической страсти и общественных норм и обещает жанр, где сочетаются психологическая глубина, реалистическое соц‑описание и нравственная рефлексия. Читатель подготовлен к тому, что он увидит и обычные, «похожее» устроенные жизни, и исключительные, трагически уникальные судьбы — и что каждая из них потребует своего объяснения и оценки.