Кратко — смысл: «романтический герой» на пути от В. Байрона и Гёте к русским романтикам претерпел трансформацию от европо‑космополитного одиночки‑бунтаря или сентиментального «страдалца» к локально обусловленному типу «лишнего человека»/бийроническому «патриотично‑апатичному» герою. Это изменение объясняется сочетанием эстетических миграций романтизма (индивидуализм, субъективизм, возвышенное) и конкретных социокультурных условий в России (автократия, цензура, дворянская пассивность, серfство, реакция после 1812 и восстания 1825). Ниже — развернутее по пунктам с примерами и указанием, как это проявляется в сюжетах и языковых приёмах.

1) Образ у Гёте и Байрона — два разных начала романтического героя

Гёте (прежде всего «Страдания юного Вертера»): герой‑сентименталист, ранимый, натура чувствительная, «мир‑отражение‑чувство». Вертера характеризуют глубина переживаний, склонность к драматизации внутреннего мира, романтизация природы как зеркала душевного состояния; мотив неразделённой любви и самоубийства как логического финала крайнего субъективизма. Нарративный прием: эпистолярность, лирические восклицания, непосредственность речи, простая, поэтичная речевая интонация.Байрон (Чайлд Гарольд, Дон Жуан — особенно первые образы «байронического героя»): герой мрачный, циничный, уставший от мира, бунтарь, изгой, «грозный неудачник» с прошлой виной. Важна эстетика декаданса и энергетика бунта: гордость, презрение к общественным нормам, стремление к независимости, часто — политическая космополитичность и экзотизм (путешествия, Восток). Язык — высокий, витиеватый, часто иронический или саркастический, использование апостроф, риторических вопросов, гипербол. Мотивы: изгнание/странствие, дуэль, запретная любовь, преступление или моральный конфликт.

2) Русская «адаптация»: Пушкин и Лермонтов — от лирики к социокультурной диагностике

Пушкин (Евгений Онегин; ранние романсы): в Пушкине романтическое начало синтезируется с классицизмом и иронией. Онегин — образ «скучающего дворянина», циника, который похож на байронического героя по фрустрации и равнодушию, но лишён масштабного европейского бунта: его меланхолия — местная, «городская», и её итог — социальное поражение (утрата Татьяны, дуэль). Пушкин делает героя социально вневременным и помещает его в плотный отечественный быт; авторская ирония и нарративная дистанция смягчают трагизм. Язык: «онегинская строфа» — плавная, ироничная, точная, сочетание разговорного и поэтического, эпиграмматичность, меметичность фраз.Лермонтов (Герой нашего времени): в Печорине байронические черты усиливаются (холод, цинизм, пассивное разрушение), но перерастают в тип «лишнего человека», «пассивного разрушителя». Онегин — скука; Печорин — исследователь самого себя и общества, манипулятор, который осознаёт бессмысленность своих поступков. У Лермонтова романтизм соединяется с мрачной аналитикой психологической деморализации и фатализмом: Кавказ, привязанность к судьбе, мотив роковой любви, дуэль, честь/безразличие. Язык: компактная, резкая проза, эпиграмматичность, часто холодная ирония, напряжённые метафоры, фрагментарность и полемичность повествования (разорванная композиция, разные голоса/ракурсы).

3) Эстетические факторы, формировавшие различия

Сдвиг эстетики: от чистого субъективизма (Werther) и эстетики бунта/декорации (Byron) к сочетанию романтического сентиментализма с реалистической социально‑психологической диагностикой у русских. Русская поэзия интегрировала классицистическую меру, сатиру, авторскую иронию и стремление к моралиста/хроникёра.Стремление к психологической достоверности: у Лермонтова и Пушкина внутренний мир героев часто анализируется как симптом общественных паттернов (пустота дворянства, бессмысленность привилегий).

4) Социокультурные факторы

Общественно‑политическая ситуация в Англии/Европе и Германии (нарастание индивидуализма, революционные идеалы, колониальная и ориенталистская романтика) отлична от российской. В Британии — более широкие гражданские свободы и колониальная перспектива; в Германии — философская рефлексия (Кант, Шеллинг) и Sturm und Drang как фон для Вертер‑типов.В России: крепостное право, автократия, цензура, социальная стагнация дворянства — это привело к тому, что протест чаще «интернализируется»: герой не открыто революционер, а демонстрирует апатию, сарказм, «лишность». Послесловие для декабристов: часть интеллигенции знала о рисках открытого бунта, поэтому бунт был интимным, психологическим, а не политическим.Место пространства: у европейских романтиков — культурный космополитизм и «заграница» как поле действия; у русских — родной пейзаж (степь, река, Петербург, Кавказ) как социокультурный символ (Кавказ как сцена романтического риска и экзотики, но в российском контексте — арена столкновения с империализмом и личной судьбой).

5) Как эти различия проявляются в сюжетных мотивах

Общие романтические мотивы: изгнание/странствие, неразделённая любовь, дуэль, самоубийство, преступление/вина. Но их функции разные:
У Вертерa — мотив любви и самоидентификации, финал — суицид как кульминация субъективного трагизма.У Байрона — путешествие/изоляция как способ разрушить общественные устои, герой часто оказывается вовлечён в политические или бытовые конфликты (дуэли, авантюры).У Пушкина — мотив скуки, утраты (Татьяна/Онегин), дуэль как следствие общественных условностей; судьба героя — поражение в любви и общественной жизни.У Лермонтова — мотивация поступков — исследование собственной души и испытание судьбы; дуэль/смерть выглядят и как личный рок, и как обвинение обществу, мотив «пытающегося понять себя» приводит к разрушению ближних.Социальная функция мотива: у русских мотивы чаще служат критике общества, а не только индивидуальной драмы.

6) Языковые и композиционные приёмы — наглядная разница

Гёте: интимная, экспрессивная, лирическая интонация; эпистолярность в Вертере усиливает иллюзию непосредственности чувств.Байрон: яркая риторика, парад оксюморонов, сарказм, обращение к читателю, метафизические рефлексии; поэтическая звуковая мощь, часто театральность.Пушкин: ирония и дистанция автора, разговорно‑изящная лексика, экономичность фразы, умение сочетать эпичность и бытовую точность; композиция спокойная, «онегиновская строфа» даёт умеренный ритм, в котором ирония легко расцветает.Лермонтов: проза с лирическими отступлениями и психологическим анализом; язык режется на острые метафоры, часто холодная, остроумная и болезненная фраза; манера — фрагментарность, смена перспектив (письма, записки, рассказчики), что даёт эффект клинической автоаналитики.

7) Иллюстрации (кратко, примеры)

Вертер: природа — зеркало чувств; у Лотты/Альберта — конфликт индивидуального эмоционализма с общественными нормами; речь — полная восклицаний и интимных признаний.Байрон (Чайлд Гарольд): «гордый изгой», пейзаж экзотический; речь — иронично‑панорамная, самопредставление героя как пострадавшего носителя правды.Пушкин: начало «Евгения Онегина» — «Мой дядя самых честных правил…» — авторская ирония, бытовой анекдот, затем — уныние героя; дуэль между Онегиным и Ленским — столкновение идеалов и случайной гордыни.Лермонтов: «Герой нашего времени» — композиция из «фрагментов», где Печорин анализирует свои поступки и часто заявляет: «Я не знаю, что хочу»; Кавказ как ландшафт риска и вакуум личной судьбы.

8) Вывод / синтез

Европейский романтический герой (Гёте, Байрон) — прежде всего эстетическая фигура: эстетический бунт (Байрон) или крайняя субъективность и сентимент (Вертера). У русских романтиков этот образ становится социологизированным: романтическая внутренняя драма осмысляется через призму общественной стагнации, политической несвободы и моральной «сверхдетерминации» дворянства. Поэтому онегинский тип — иронично‑меланхоличный, а печоринский — аналитически‑циничный; оба «русских» героя менее склонны к внешней революции и чаще к внутреннему протесту и самопроявлению, который разрушает прежде всего их самих и близких.Языково это выражается в переходе от экспрессивной интонации и театральности Байрона/Вертерa к иронии, лаконичности и психологической диагностике у Пушкина и Лермонтова.

Если нужно, могу:

привести короткие цитаты (оригиналы/переводы) для наглядности;составить параллели по конкретным сценам (например, дуэль Онегина и сцена с Мери/Максимом у Байрона) или подробную таблицу приемов и мотивов.