Кратко и по существу.
1) Патетическое соответствие (pathetic fallacy). Описание петербургской жары, духоты, пыли и тесноты передаётся через ощущения внешней среды и тут же «перетекает» в ощущения героя: томящая жара становится метафорой его внутренней лихорадки, удушливость улиц — чувством замкнутости и безысходности.
2) Фокализация и приём свободной косвенной речи. Третий‑лицо повествователь часто подаёт детали через призму восприятия Раскольникова: внешнее детализированное становится выражением его настроения — тревоги, раздражения, подавленности. Это снижает дистанцию и заставляет читателя переживать город как его душевное состояние.
3) Детализация как объективный коррелят внутренних процессов. Конкретные бытовые детали (грязь, тесные подъезды, «влажные» запахи, зыбкая, мутная атмосфера) работают как объективный коррелят: сжимают пространство мысли, способствуют чувству клаустрофобии, усиливают тревогу и склонность к мысленной экстраполяции (обесценивание, теория «высших прав»).
4) Стилистические приёмы задают тон. Набор коротких наблюдений, рваные перечисления, акцент на сенсорике (зрении, запахе, тактильности) создают напряжённый, реалистично‑фобический тон — ожидание события, моральная и психологическая напряжённость, предчувствие преступления и последующей нравственной борьбы.
5) Функция в структуре романа. Окружающий Петербург сразу выставлен как «другой персонаж»: город — социальная среда, провоцирующая терпимость к крайним идеям, изоляцию и деградацию. Описание одновременно и социологично (нищета, давка), и символично (лабиринт улиц → нравственный лабиринт героя), задавая главные мотивы романа — моральное смятение, преступление как продукт среды и психики, конфликт личности и общества.
Итого: подробная среда в начале не просто фон — она зеркалит и усиливает внутреннее состояние героя (лихорадочность, клаустрофобию, моральную напряжённость) и устанавливает мрачный, напряжённый тон всего романа.