Выбранный фрагмент: открывающий монолог Гамберта Гамберта из «Лолиты» (в переводе): «Лолита, свет моей жизни, пламя моих чресел. Мой грех, моя душа».
1) Технические приёмы слова и игры:
- аллитерация и ассонанс («Лолита — свет… пламя…» / в оригинале: «Lolita, light of my life, fire of my loins») — звучание заводит читателя в эстетическую музыку фразы;
- анафора и параллелизм («мой грех, моя душа») — синтаксическая симметрия усиливает напряжение между понятиями;
- оксюморон/парадокс («грех» = «душа») — художественное соединение противоположного;
- неологизм и термин («nymphet») — лингвистическая маркировка нового, субъективного мира героя;
- эвфемизация и метафоризация в описании сексуального влечения — легкое смягчение, переворот табу в красивую фразу;
- двусмысленности и каламбуры (многоуровневые смыслы слов, многозначность притягательных эпитетов).
2) Как эти приёмы конструируют авторский взгляд и стиль:
- позиция ненадёжного, но обаятельного рассказчика: музыкальность и риторика служат маской самооправдания — язык соблазняет и одновременно обнажает манипуляцию. Читатель вынужден различать красоту фразы и её аморальное содержание.
- эстетизация преступления: парадокс «мой грех — моя душа» превращает нравственное в эстетическое; таким образом Набоков показывает, как язык может пересилить мораль, одновременно ставя это пересиливание под сомнение — авторская ирония.
- игра слов как критика и демонстрация власти языка: неологизмы и словесные трюки дают герою способ создавать реальность (термин «nymphet» конструирует объект желания), а автор через художественное мастерство показывает механизмы такой конструирующей силы.
- стиль Набокова как сочетание виртуозности и циничности: каллиграфическая фраза + парадоксальная мысль создают эстетический блеск, за которым скрывается этическая дыра — это и есть его эстетико-моральная позиция: красота языка не нейтрализует, но выставляет на показ моральный конфликт.
Короткий вывод: игра слов и парадоксов у Набокова не декорация — это инструмент создания голоса рассказчика (манипулятивного, обаятельного, самооправдательного) и одновременно метод авторского комментария: через лингвистическую виртуозность показывается и подвергается сомнению нравственная основа описываемого.