Образ «И создал Бог человека...» в модернистской прозе $19$–$20$ вв. выступает как пластичный архетип — источник смысла и инструмент художественной рефлексии. Кратко о том, как он используется.
1) Творческий акт как метафора письма
- «Бытие» и формула творения («И сказал Бог…», «И создал…») переводятся в язык художественного создания: писатель — демиург, слово — акт бытия. Это делает тему происхождения человека одновременно эстетической (как рождение образа) и этической (ответственность творца).
2) Архетипы и типы персонажей
- Адам/Ева, Падение, Каин/Авель, Иов и потоп служат типологией для героев: первопроходцы сознания, изгнанники, виновники и мученики. Через их «судьбы» модернисты исследуют вину, вину общества, одиночество и поиск смысла.
3) Демифологизация и ирония
- Модернисты разрушают буквальные религиозные смыслы: библейские сюжеты и образы иронизируются, деконструируются или переносятся в бытовой/буржуазный контекст, что показывает кризис традиционного мировоззрения и утрату авторитетов.
4) Персонализация и психологизация библейского мотива
- Создание человека интерпретируется как рождение самосознания: «первое слово», осознание греха и вины, внутренняя дилемма героя. Техника потока сознания, множественных точек зрения делает «падение» внутренним, а не только мифическим.
5) Интертекст и мифический монтаж
- Библейские реминисценции используются как «каркас» для современной истории (миф как структура). Приём характерен для модернистов, которые сливают священные тексты с классикой и народными мифами, создавая многослойную символику.
Короткие примеры (иллюстративно):
- Franz Kafka — метафора сотворения/изгнания: герой превращён в изолированное существо, близкое к первому изгнаннику (аллюзия на падение и чуждость).
- James Joyce — в «A Portrait of the Artist…» и «Ulysses» религиозные мотивы трансформируются в миф о становлении художника (творение «я» вместо божественного творения).
- Thomas Mann — в «Докторе Фаусте» и др. фигура творца как тот, кто «играет в Бога», и разрушительные последствия такого творчества.
- William Faulkner — библейские аллюзии (Каин, искупление) в судьбах героев, где происхождение и вина становятся общественно-историческими.
- Mikhail Bulgakov — прямая переработка евангельских мотивов и образов для сатиры и метафизической драмы (демонстрация взаимодействия сакрального и профанного).
- Albert Camus/экзистенциалисты — библейские испытания (Иов) превращаются в абсурдные, человеческие испытания смысла и морали.
Итог: модернисты используют образ сотворения как универсальную форму для исследования происхождения субъекта, этической ответственности творца, кризиса веры и культуры. Они иронизируют, демифологизируют и переосмысляют библейские архетипы, делая их инструментом для анализа внутренней жизни и социокультурных трансформаций.