Кратко: в драме гендерные роли либо легитимизируются через институциональные и нормативные репертуары (язык власти, ритуалы, телесность, хореография сцен), либо деконструируются через нарушение этих репертуаров (несоответствие речи и действий, метадраматические приёмы, фрагментация сюжета, полифония голосов). Разберу на примерах классической трагедии и современного драматического текста.
Антигона (классическая трагедия, Софокл)
- Легитимизация: патриархальная власть воплощена в Креоне — его риторика права, порядок, государственная необходимость легитимизирует мужскую господствующую роль. Ритуалы (захоронение, городские законы) служат сценографией нормы: нарушение обряда воспринимается как антисоциальное.
- Деконструкция: Антигона своим поступком и речью ставит под вопрос легитимность этих норм: она апеллирует к богоустановленным законам и семейной обязанности, показывает конфликт нормативных порядков. Трагический парадокс: героиня одновременно воспроизводит женские роли (преданность семье, забота о похоронах) и подрывает их, становясь политическим актором. Хор и структура трагедии работают двойственно — они то подтверждают общественное мнение, то рефлексируют и сомневаются, что заставляет зрителя пересмотреть прочтение гендера как естественного порядка.
- Приёмность трагедии: единство действия и публичный ритуал усиливают эффект легитимации, но финальная катарсис и разрушение семьи демонстрируют цену сохранения патриархальной нормы — это деконструирует её моральную непререкаемость.
Top Girls (современная драма, Кэрол Черчилл)
- Деконструкция как основной принцип: пьеса сознательно размывает временные пласты (вечер исторических женщин, затем реализм современной жизни), ломает хроно-логическую целостность и использует хижинные сцены-коллажи, чтобы показать множественность женских опытов. Гендерные роли выставлены как социальные конструкции, зависящие от класса, эпохи, амбиций.
- Механизмы: сатирическая стилизация диалогов, полифония голосов, ирония и абсурдность интервью/корпоративной реторики разоблачают риторику «успеха», где женская самоутверждённость требует отказа от солидарности и подстройки под маску мужских норм. Телесность и бытовые детали (работа, дети, еда) показывают цену «успеха», делая гендер не природным, а предъявленным сценически набором ролей.
- Политика представления: отсутствие авторитарного «хозяина сцены» (как у Креона) и множественность точек зрения лишают одну модель гендера монополии на легитимность; зритель вынужден размышлять критически, а не принимать норму.
Сравнение — как именно легитимизируются и деконструируются
- Инструменты легитимации: классика использует институциональные ритуалы, монологические риторические структуры, хоровые оценки — всё это создаёт впечатление неизбежности норм. Современность может имитировать эти механизмы, но чаще намеренно их подрывает через иронию, фрагментацию и мультиголосие.
- Агентность персонажей: в трагедии нарушение гендерной роли становится трагическим актом с жёсткой моральной ценой; в современной драме нарушение часто показано как политический выбор с неопределёнными последствиями и как предмет дебатов, а не однозначного осуждения.
- Эстетика и эффект на зрителя: классика стремится к катарсису, где деконструкция вскрывает цену нормы; современная драматургия часто ставит задачу анализа и провокации — она не даёт завершённой моральной оценки, оставляет пространство для деконструкции норм зрителем.
Вывод (сжатый): классическая трагедия чаще легитимизирует гендерные роли через архитектуру ритуала и государственную риторику, а их деконструкция проявляется как трагический протест с моральной ценой; современная драма деконструирует гендер как социальный конструкт целенаправленно — через форму, полифонию и иронию, превращая роль в объект критического переосмысления, а не в природную данность.