Коротко — модернистская проза переводит время и память из внешней, хронологической категории в внутреннюю, ассоциативную и многослойную «длительность» (durée). Условно можно разделить ответ на два пункта: какие изменения происходят и какими приёмами они достигаются.
1) Что меняется в репрезентации времени и памяти
- От линеарности к нелинейности: исчезает строгая последовательность событий, сюжет строится как сеть воспоминаний и ассоциаций.
- От «внешнего» (часы, календарь) к «субъективному» времени: длительность определяется сознанием персонажа (один момент может растянуться или сжаться).
- Память перестаёт быть репродуцирующей — она творческая и реконструктивная; прошлое «оживает» в настоящем через чувственные триггеры.
- Одновременность слоёв: прошлое, настоящее и вымышленные миры сосуществуют и накладываются друг на друга.
- Нарастание фокуса на внутренней перспективе — повествование часто идёт от первого лица или через внутреннюю фокусировку, что подчёркивает субъективность времени.
2) Литературные приёмы, которые воспроизводят субъективное время (с примерами)
- Инволъюнарная (непроизвольная) память: сенсорный триггер, который внезапно восстанавливает целый пласт прошлого. Пример: знаменитая мадлен у Пруста — вкус вызывает «вспышку» прошлого и развернутое возвращение к детству. Этот приём делает прошлое «настоящим» в моменте переживания.
- Растягивание мгновения через синтаксис: длинные периодические предложения, подробные описания одного ощущения/впечатления — техника Пруста, которая моделирует растянутую субъективную длительность.
- Ассоциативная цепь и свободное течение сознания: поток мыслей и ассоциаций (нехронологичное переключение) передаёт непредсказуемость памяти; близко к потоку сознания и свободной косвенной речи. Пастернак использует лирические отступления и фрагментарность, чтобы передать внутренний распад времени.
- Повтор и вариация (лейтмотивы): повторяющиеся образы/мотивы, которые возвещают или возвращают память, создают эффект круговой, «музыкальной» структуры времени (тема — вариации). У Пруста и в творчестве Пассернака/Булгакова это широко применяется.
- Монтаж/паратаксис: резкие переносы между сценами без связующих слов, кинематографические склейки — создают одновременность и нарезку времени (характерно для модернизма и встречается у Булгакова).
- Междигетические вставки и многослойность: вставные повести, истории в истории, смена уровня повествования (например, у Булгакова: современная Москва ↔ евангельский Пилат) — дают соприкосновение разных времён и «параллельность» историй.
- Поэтизированное прерывание (стихи в прозе, афоризмы): лирические отступления как «якоря» памяти; у Пастернака поэтические фрагменты в романе служат эмблемами прошлого и состояния души.
- Авторские вмешательства и метаповествование: комментирование времени самим рассказчиком, перенос акцента на акт памяти/повествования, что подчёркивает конструированность времени (в том числе у Булгакова).
- Символы и предметы как носители памяти: вещь/запах/звук выступают точкой доступа к прошлому (мадлен у Пруста как архетип).
- Контраст темпов: суммирование/пропуск для ускорения времени, детализированное описание для замедления — техники контроля субъективной длительности.
Краткие примеры авторов
- Марсель Пруст: главный метод — инволъюнарная память + длинные синтаксические «растяжки», ассоциативная сеть образов; время — длительность сознания (влияние Бергсона).
- Борис Пастернак: лирико-эпическое смешение, фрагментарность и вкрапления стихов, которые действуют как эмоциональные «вспышки» памяти; монтажные переходы между бытием и воспоминанием.
- Михаил Булгаков: параллельные сюжетные пласты (Москва / Пилат), магизм и фантастика создают одновременность времён; авторские комментарии и вставные эпизоды подчёркивают искусственность повествования и множественность временных уровней.
Итог: модернистская проза перестаивает время из внешней хронологии в психическую длительность; литературные приёмы (инволъюнарная память, синтаксическое растягивание, ассоциативный монтаж, лейтмотивы, многослойная фабула и т. п.) моделируют субъективное время так, чтобы читатель переживал не последовательность событий, а процесс памяти и сознательного восприятия.