Кратко: при переносе современного акцента на права личности и свободу совести в споре «Сократ — софисты» наше суждение о справедливости поменялось бы так: многое из сократовского и софистического наследия осталось бы ценным (методы обоснования, признание множественности точек зрения, критика произвола), но базовые политико‑моральные установки — приоритет общественной доблести, понимание права как дела города и отсутствие универсальных личных прав — потребовали бы существенной переоценки и пересмотра.
Конкретно — что осталось бы устойчивым
- Методологическая установка Сократа на рациональное обоснование норм и необходимость «исследования» справедливости; требование аргументации и критики норм как условие справедливой практики.
- Идея, что социальные институты должны подчиняться некоторым рациональным требованиям (не только воле правителя); это согласуется с современными требованиями легитимности закона.
- Софистическое признание культурной и нормативной множественности: понимание того, что законы и моральны́е практики исторически и социально обусловлены, служило бы опорой для плюрализма и терпимости в правозащитной парадигме.
- Внимание к риторике и политическому каналу формирования мнений: умение убеждать и раскрывать противоречия остаётся важным, но ставится в рамки этики дискурса.
Что потребовало бы переосмысления
- Приоритет общего блага и гражданской доблести над индивидуальными правами. В античной мысли долг к полису и идеал доблести часто доминируют над личной автономией; современная справедливость ставит защиту индивидуума (неудалимость базовых прав) выше требований коллективной чести или подъёма статуса.
- Подход к закону как к «обычаю города» (nomos) без внешнего универсального стандарта. Современные права предполагают нечто, выходящее за рамки позитивных законов: права личности ограничивают сам закон как таковой (правовой контроль, права меньшинств), это требует трансформации античного номоса.
- Понимание справедливости как совершенства характера (virtue ethics в трактовке Сократа/Аристотеля) — недостаточно для современной правовой системы, где критично распределение прав и процедурная защита, а не только воспитание добродетели.
- Софистическая релятивистская позиция («человек — мера вещей») должна быть переосмыслена: признание контингентности норм может поддержать толерантность, но не освобождает от обязательства обосновывать универсальные запреты (пытки, дискриминация) и гарантировать права тех, кто не может защищать себя в публичном споре.
- Ограниченные субъекты морали и политического участия в античности (рабы, женщины, метэки) требуют радикального расширения пережиточных границ морального и политического признания.
Последствия для оценки справедливости
- Справедливость перестаёт быть в первую очередь воспитательной и элитарной (воспитание граждан‑доблестников) и становится институционально‑правовой: права, равный статус и процедуры — ключевые критерии.
- Сократовский идеал рационального обсуждения сохраняется как требование публичной обоснованности, но он должен сопровождаться защищённостью индивидуальных свобод и правных гарантий (право на несовпадение с большинством, свобода совести).
- Софистические достижения в деконструкции традиций и уважении к различию получают новую роль — как ресурс для демократического плюрализма — при условии отказа от полного морального релятивизма.
Короткая синтез‑фраза: рациональное требование обоснования норм и признание плюрализма из античности остаются прочной опорой, но содержание справедливости переходит от воспитания добродетели и общегражданской чести к защите индивидуальных прав, процедурной справедливости и универсальных минимальных стандартов морали.