Средневековая схоластика остаётся релевантной для современных дебатов о соотношении веры и разума в нескольких ключевых смыслах:
1. Методологический пример: схоластическая диспутативная традиция и акцент на логике, тонкой дефиниции понятий и аргументах шаг‑за‑шагом дают модель для ясного философского анализа религиозных утверждений и для выяснения взаимных предпосылок веры и рассудка.
2. Эпистемологическая модель взаимоотношений: идеи типа fides quaerens intellectum (вера, ищущая разум) и различение уровней знания (рациональное, откровенное, мистическое) предлагают гибкую схему, где вера не отрицает разум, но ставит перед ним иные задачи и границы.
3. Проблема пределов разума: схоласты формулировали критерии, что можно доказать разумом, а что требует откровения; эти критерии до сих пор полезны при обсуждении границ научного объяснения и богословского утверждения (напр., допустимость апологетики, роль сверхъестественного).
4. Теория религиозного языка: доктрины об аналогии (не унивокальность и не эквивокальность) дают инструмент для решения проблем, как говорить о Боге, сохраняя смысл высказываний и избегая буквального переноса категорий.
5. Натуралистические и метафизические основания: схоластическая метафизика бытия, причинности и сущности (особенно у Фомы) продолжает влиять на аргументы о существовании Бога, об объективной нравственности и о тождестве природных оснований этики (натуральное право).
6. Практическое применение в этике и праве: натуралистическая теория морального закона остаётся ресурсом в дебатах о правах человека, универсальных ценностях и соотношении религиозной морали и светского законодательства.
7. Историко‑аналитический ресурс: понимание того, как в средневековье согласовывали богословие и философию, помогает критически оценивать современные позиции (радикальный рационализм, фундаментализм, «непересекающиеся магистраты») и предлагает промежуточные модели интеграции.
В результате схоластика даёт и конкретные аргументы (метафизические, антропологические, натуралистические), и методологические инструменты для конструктивного диалога между верой и разумом, а её концептуальные различения остаются полезными при формулировании современных позиций.