Роль рассказчика и степень его надёжности
- Роль: повествование ведёт сам Гумберт Гумберт в форме исповеди/автобиографии — он одновременно рассказчик, обвиняемый и адвокат самого себя. Роль не нейтральна: цель его текста — оправдание, объяснение мотивов и сохранение собственной эстетической и психологической правоты. Набоков делает Гумберта центром восприятия мира романа — через его глаза мы видим Лолиту, события, моральные оценки.
- Надёжность: очевидно ненадёжный рассказчик. Его показания искажают действительность из-за личной заинтересованности, самообмана и сексуальной делирийности. Вместе с тем манера изложения, детальные описания и искренне выглядящая внутренняя логика делают его частично убедительным для читателя — это намеренное напряжение: автор хочет, чтобы читатель одновременно соблазнялся речью Гумберта и разоблачал её.
Приёмы, делающие рассказчика ненадёжным
- Исповедальная мотивация и заинтересованность: он пишет, чтобы оправдать себя; мотив освобождает его от объективности (самооправдание, перекладывание вины на обстоятельства и других людей, особенно на Квилти).
- Селективная память и молчание: пропуски, отсутствие важных фактов о поведении Лолиты и реакциях окружающих, умалчивание деталей, выгодных обвинению.
- Рефрейминг и эвфемизмы: превращение насилия в «любовь», использование терминов вроде «німфетки» (в рус. переводе — «нимфетки») для смягчения и эстетизации преступления.
- Риторическая манипуляция: апелляции к читателю, драматизация, слёзы, театральные эпитеты — всё с целью вызвать сочувствие и переключить внимание.
- Языковые игры и ирония как заслон: блестящая стилистика и шутки маскируют моральную ущербность поступков, отвлекают от фактов.
- Несогласованности и прямые противоречия в тексте: противоречивые хронологии, противоречащие утверждения, которые подрывают буквальную правдивость.
- Психологический самообман: он рационализирует импульсы, приписывая им «поэтические» истоки или трагическую неизбежность.
Приёмы, делающие рассказчика убедительным (или создающими иллюзию правды)
- Детализация и фактологическая «точность»: даты, маршруты, бытовые подробности, юридические эпизоды — всё это даёт видимость документальности.
- Рамочная композиция и «редакторское» предисловие: вставки вида «редактора» (предисловие Джона Рея в романе) создают эффект обнаруженного свидетельства и внешней проверки.
- Психологическая глубина и искренность признаний: моменты самоиронии, покаяния и видимого признания вины усиливают доверие (парадоксально: признание лжи иногда делает рассказчика более правдоподобным).
- Литературная эрудиция и эстетическая аргументация: аллюзии, цитаты и правильная словесность убеждают, потому что ассоциируются у читателя с интеллектуальной честностью.
- Эмоциональная непосредственность: лирические эпизоды, проникновенные описания внутреннего переживания создают ощущение подлинности.
Итог (смысловой эффект)
Набоков умышленно строит повествование так, чтобы читатель испытывал конфликт: с одной стороны — эстетическое восхищение речью Гумберта; с другой — моральное отвращение и сомнение в его правдивости. Результат — сложный, многослойный образ ненадёжного, но убеждающего рассказчика; задача автора — не дать просто осудить или простить, а заставить читателя видеть механизмы самооправдания и манипуляции в тексте.