Ключевые социологические механизмы успеха популистских движений при высокой экономической неуверенности
1) Относительное лишение и угрозы благосостояния
- Экономическая нестабильность (безработица, нестабильная занятость, инфляция) создаёт ощущение относительного лишения — «я хуже, чем должен быть». Это питает готовность принять радикальные или простые ответы.
- Формула ожиданий участия (упрощённо): $\text{EU}=p_{s}B-C$, где $\text{EU}$ — ожидаемая выгода от участия, $p_s$ — вероятность успеха, $B$ — выгода от успеха, $C$ — издержки. Популисты повышают $p_s$ в восприятии и $B$ в виде обещаний, снижая психологический порог участия.
2) Упадок доверия к институтам и партийным посредникам
- При коррумпированных, неэффективных или неслышащих институтах избиратели ищут «новых» акторов, обещающих прямой контакт с народом. Исторические партии теряют роль каналов выражения проблем.
3) Идентичность и культурный откат (status anxiety)
- Экономическая неуверенность усиливает страх утраты статуса у групп, чувствующих себя «проигравшими» глобализации. Популисты переводят экономические тревоги в культурно-идентификационные: мигранты, элиты, Европейский союз — внешний враг.
4) Социальные сети и эмоциональная политическая коммуникация
- Быстрая распространённость простых жалоб и «виновников» (scapegoating), эмоциональные посылы и визуальные символы повышают мобилизацию и институционально обходят традиционные медиа.
5) Социальная сегрегация и сетевые эффекты
- Разрыв город–деревня, классовые и образовательные разломы создают локальные «резервуары» поддержки; личные сети и клиентелизм легкодоступно переводят недовольство в голоса и уличную активность.
Примеры (Латинская Америка vs Европа)
Латинская Америка:
- Традиция персоналистского популизма (Перон в Аргентине, Чавес в Венесуэле): популисты использовали персонифицированные каналы распределения выгод, прямое апеллирование к бедным слоям и государственные программы (патронаж). Высокая неравность и слабые независимые институты облегчали такой подход.
- Пример: Венесуэла — перенос нефтяных рент в социальные программы усилил популярность на волне экономической нестабильности; последующий крах экономики подкрепил антиэлитные нарративы.
- Бразилия (2018, Болсонару): сочетание коррупционных скандалов (Lava Jato), экономического спада, роста преступности и мощной соцмедиа-кампании — перенос экономической и культурной тревоги в антиэлитный, националистический дискурс.
Европа:
- После кризиса 2008 и мер жёсткой экономии выросли «потерянные» слои (деиндустриализация, стагнация доходов). Популисты (правые и левые) апеллировали к тем, кто чувствует себя проигравшим глобализации.
- Примеры: Венгрия (Орбан) и Польша (PiS) — использование культурно-консервативных нарративов, контроль медиа, перераспределение благ целевым электоратам; Италия (Лега, Пять звёзд) — сочетание локального недовольства, миграционного нарратива и антисистемных обещаний; Франция (Ле Пен) — деиндустриализация и миграционные страхи в регионах с высоким уровнем неопределённости.
Факторы, усиливающие мобилизацию популистов
- Усиление экономических шоков и кризисов (рецессии, резкая инфляция, пандемии) — быстро повышают воспринимаемую угрозу.
- Сильные коммуникационные инструменты (соцсети, мессенджеры) — быстрый набор сторонников, обход традиционной проверки фактов.
- Характер лидера (харизма, простые призывы, персонализация) — снижает транзакционные барьеры для доверия.
- Институциональные уязвимости: слабая пресса, зависимые суды, возможности для изменения правил выборов, мажоритарные системы в сочетании с поляризацией — дают диспропорциональную отдачу.
- Клиентелизм и локальные сети распределения благ — переводят пассивное недовольство в организованное голосование или протест.
- Фрейминг и враги: успешная идентификация «виновных» (элита, мигранты, международные организации) упрощает сложные причины и мотивирует коллективные действия.
- Межгрупповая конкуренция за статус: культурные и символические угрозы мобилизуют даже при умеренной экономической бедности.
Краткий вывод
- При высокой экономической неуверенности популизм выигрывает благодаря сочетанию экономических жалоб, падения доверия к институтам и умелого апеллирования к идентичности и эмоциям. В Латинской Америке этому способствует исторический персонализм и клиентелизм; в Европе — деиндустриализация, миграция и культурный откат. Усилению мобилизации способствуют экономические шоки, цифровая коммуникация, харизматичные лидеры и институционная уязвимость.